- Точно, посмертно… Жди, юморист! - и сиганул в коридор.
Серёга не знал в мелочах механизма действия казеина, но понимал, что скорого выздоровления Валентина ждать не стоит, как не стоит ждать и его самого. Он подбежал к окну, открыл и вывалился наполовину вдыхая свежесть, потом с наполненными лёгкими поторопился на выход. В коридоре пошёл к левой стороне сцены, там, где Белоснежка. За спиной, в туалете грохотал водопад Виктория. Серёга сделал десять шагов и оказался возле комнаты с табличкой "Второй режиссёр Пьетри Бруа". Постучался. Тихо... Вошёл. На столе лежали те самые трусы-бескозырка. Он взял трофей и театральный бинокль, вышел и, насвистывая, пошёл навстречу славе.
Мелодия драмы сменилась на лирически весёлую и из открывшегося кармана кенгуру выбежали семь пигмеев. За ними вслед радостная Белоснежка. Зал залился смехом.
- Это что? - смеясь спросила Солнышко.
- Могу ошибаться, но возможно это мать, вскормившая пигмейчат, вот они у неё в кармашке по привычке и ночуют.
- И Белоснежка?
- Нет. Она же леди! В бунгало, конечно.
Тут начались всякие танцевальные миксы, ламбада-макарены и прочая развлекуха. Белоснежка за долгое время спектакля наконец расцвела. Ей пришёлся по душе этот остров с добрыми гномами. Но злые силы не спали! Злые силы наблюдали с другого острова! Аборигенша стояла под туканом, давая понять зрителю, что "зреет план в подвалах ада!". Её роль в этой сцене была немой, а потому и выразительна она была как Вера Холодная или Луиза Брукс, а скорее как они обе в зените славы. Гнев на лице, рваные движения рук то к преисподней, то в небеса, то за кулисы к королю, то к танцующей Белоснежке! Всё это говорило об ужасном плане зреющем в недрах женского коварства. Мы начали откровенно скучать:
- Ты как? - обобщённо спросил я.
- Да, так… Наверно кофе с виски выветрилось.
- Сходим за добавкой?
- Если и сходим, то за пределы этого храма Мельпомены.
- Скорее Талии и Эрато.
- А где твоя фляга?- вдруг вспомнила Солнышко.
Я изобразил на лице ангела:
- У рыжего дворника…
- Ах!.. Так вот откуда растут ноги у этого сумасшествия на сцене!..
- Да, но как всё срослось! Я и не ожидал!
- Тс-с! Граждане, можно потише! - прошипел парень с заднего ряда.
- Вам аборигеншу не слышно? - парировала Солнышко.
- За Вашими руками мне её не видно!
Откровенно говоря, в этой нашей перепалке изящные руки моей леди летали в воздухе как Наг и Нагайна, желая ущипнуть беззащитного мангуста.
- Р-р-рики-тики-тик! - вырвалось у меня.
Мы снова расхохотались. А на сцене аборигенша действительно буйно эмоционировала, отчего пальмовые листья поднимались, раскрывая всю голую правду её внутреннего мира. Пигмеи с Белоснежкой натанцевались и разбрелись по местам ночлега: первые в карман кенгуру, а красавица Белоснежка в бунгало. Софиты устремили свои лучи на домик, коварная аборигенша же убежала за кулисы. Милая девушка села у окна и, глядя в сторону зала, запела песенку про сверчка:
- На еловой ветке маленький сверчок
Стрекотал стрекотку ножкой о бочок…
Колыхалась ветка, стрекотал сверчок
Звуки колыбельной ножкой о бочок.
Это, вероятно, была колыбельная её мамы. Белоснежка загрустила и собралась проронить слезу, но из темноты кулис мимо серого кенгуру к бунгало начала украдкой подходить аборигенша с огромным кормовым бананом, размером с бумеранг для охоты на того же большого серого кенгуру. Музыка стала напряжённой…
- О нет! - воскликнула Солнышко. Если это молодильный банан, то столь вольной трактовки я не выдержу.
Можно только представить, что этот Ай Петри уготовил на такую сцену!..
- Пьетри? О, да! Этот может…
Нужно было спасать так интересно начавшийся вечер:
- У меня есть на примете одно замечательное заведение неподалёку, где и кофе, и покой!
- Без кобелизма?
- Почтейнейшие джентльмены!..
- Пошли! - посветлела моя леди.
Мы пригнувшись, словно это кинотеатр, вышли в проход и направились к выходу. А на сцене, за нашими спинами коварная аборигенша уже давала Белоснежке банановый снаряд. Зал напрягся в волнующих нотах музыки. И вдруг смех… Мы обернулись. Из-за кулис выползал Серёга, соблюдая все правила передвижения ползком в тылу врага. В правой его руке был спининг с красными трусами, а в левой театральный бинокль за неимением командирского - герой полз спасать Принцесу. Вслед за ним ползли два режиссёра и директор театра. Пол зала упало под кресла. Преследователи догнали героя и началась борьба за алый стяг. Серёга был похож на Кибальчиша, ибо над грудой тел торчала его рука со спинингом и трусами. У моей леди слёзы текли рекой. Опять потянулся занавес и из-за него донеслись топот и обречённо-молчаливое "Ы-ы-ы!" Труппа опять убеждала дворника не срывать премьеру. Зал хлопал и свистел одновременно, желая продолжения.