Я не захотел накалять обстановку:
- Мадемуазель, я иду в зал и не включаю громко музыку. И Вам заранее спасибо за адекватность…
За дверью стало тихо, за стеной тоже. Кажется, мы нашли точки взаимопонимания.
Наутро трудового дня выходя из квартиры я услышал шум внизу - это была Агнесса. Спустившись на два этажа ниже передо мной предстала печальная картина: в позорном углу, где стоял я при переселении, стояли молодой человек и молодой немецкий боксёр - кобель, виновато понурившие головы. Их отчитывала Агнесса, как всегда в полном боевом облачении, но без сковородки. Да и зачем? Уверен, что местные хулиганы прячутся по подъездам, когда она не спеша идёт по тёмным улицам района. Агнесса Иммануиловна обернулась ко мне:
- Вот, посмотрите, идёт человек. Человек, так себе, но понимающий с полуслова. Так почему же вы, живущие на моём горбу уже третий год, не научитесь простым правилам этикета?
Не бог весть как, но меня похвалили, а боксёр готов был от страха и стыда залезть хозяину в штанину. Моя соседка выпустила пар и пошла спокойно вниз, пожимая плечами:
- Что за люди?
Мне тоже стало интересно, что это за люди. Оказалось, что это тоже мои соседи по лестничной клетке, волею судьбы оказавшиеся рядом с хранителем идей Третьего рейха.
- Как Вам сие соседство?
- Вы знаете, мы все здесь, как жители Мессины, в постоянном ожидании, что вот сейчас начнётся извержение Этны.
- А вам её педагогические таланты по вокалу не мешают?
- Сейчас нет, а поначалу хотелось выпрыгнуть в окно. Мы усилили звукоизоляцию на смежной с ней стене.
- !!!
Я понял. Я нашёл способ мирного сосуществования с драконом в юбке, придуманный и выстраданный несчастными до меня! Захотелось обнять хозяина и поцеловать боксёра, хоть он и одних кровей с Агнессой. Мы попрощались, и я отправился на работу. В сквере я увидел фигуру Крупп, двигающуюся в направлении музыкального училища. Она была уверена в себе, она шла как рейхсканцлер по Берлину, принадлежащему ей до последнего дерева и канализационного люка. Я поравнялся с ней:
- Позволите пройти с Вами?
- Кавалер, что ли?
Я улыбнулся и кивнул:
- Неплохой вариант!
- Не льсти себе, наглец. Стань в очередь!
Хотелось съязвить про её кавалеров из нэпманов 20-х, но я сдержался:
- Если можно, то я без очереди и лишь до конца сквера.
- Я иного и не ожидала от современного мужчины, но хорошо, пройдите со мной, а то вдруг на тебя нападут хулиганы.
Бабушка капризничала, но слегка шутила и у неё в разговоре проскочил намёк на "Вы".
Это было похоже на маленькую победу, ничего не обещающую, но согревающую надеждой.
- А марцефей? - поинтересовался я, вдруг вспомнив нашу первую встречу.
- Ц! Безнадёжен… - протянула она, - это жук и далеко не божья коровка. И этого тебе достаточно, чтобы было обидно ровно настолько, насколько я того хочу.
Мы дошли до конца сквера.
- Мне направо, - монотонно произнесла рейхсканцлер, - всего хорошего. Встретимся на поле брани…
- Всего хорошего, - поклонился я и повернул налево.
- А не такая уж и ужасная ведьма - эта Агнесса, - подумал я, - всё же в ларце ключ от сердца, а не игла. Лёгкой жизни не будет, но бабушка-кремень и это хорошая школа. Дай ей, конечно, бог здоровья, но если к тому времени, когда мадемуазель Крупп соблаговолит-таки отойти в мир иной, дом не развалится, то на табличке у её двери будет радовать взгляды жильцов надпись: "Здесь жила Агнесса Иммануиловна Крупп - тиран и певец, пережившая всех до и многих после. Спите спокойно там, чтобы мы наконец отоспались здесь!".
Глава XII - Билли
- Это ты?
- Нет, не я!
- Не ври, морда!
- Посмотри на меня! Как я мог? - его физиономия благоухала недоумением.
- Ты? Да, ты посмотри на себя в зеркало! Все же в глазах написано! - здесь я откровенно врал, потому что сегодня глаза его не просматривались абсолютно…
Он с показным сомнением отъехал с угла, стал на все четыре лапы и не торопясь отправился к шкафу-купе. Подошел, сделал два захода на посадку и на третьем устаканился перед зеркалом, всматриваясь туда, где сияла сытая морда. Живот его ещё некоторое время после остановки лап и головы хозяина бултыхался в пространстве комнаты в поисках покоя. Он смотрел в отражение так честно, как позволяли очки, отжатые у хозяина квартиры накануне происшествия.
Я вел себя достойно. Я должен был оставаться выше обстоятельств и гнева, переполняющего мой голодный желудок. Этот обжора опять "побрил" меня на ужин.
Ещё в его пушистом детстве, когда это чудо свалилось мне на радость и беду, я заподозрил неладное - он всё время ел. Он ел, когда бодрствовал, он плямкал, когда спал; он сторожил от меня свою мисочку и таскал за собой сосиску, чтобы она не досталась вечно голодному, по его мнению, человеку.
Когда он, мокрый и скомканный, сидел под липой всматриваясь в отражение черного неба в дребезжащей от ливня луже, то протягивая к нему руки я думал, что подбираю пушистый комочек счастья. А оказалось, что подобрал помесь собаки, бегемота и гангстера в одном флаконе. Мне всегда везет, повезло и в этот раз.
Мокрый комочек дома обсох, обвык и сказал тонюсеньким и робким голоском "мяу". Ну, знаете, как они это умеют - так тихо, закрадываясь в самое сердце, "мяу". Я поставил на столик в зале свой ужин и дал мальцу сосиску, нет, сначала кусочек сосиски - он прорычал, как старый тигр и в два движения опустошил мисочку. Я дал остаток сосиски - процесс растянулся на пару секунд дольше и "мяу".