Соло же партия барабанщика, половину концерта ровно постукивающего свои партии по нотам на пюпитре, вообще лишила всех адекватности.
- Я понял, - кричал я на ушко Солнышку сквозь гул зрителей, - второй подозреваемый в целовании - это барабанщик!
- Почему?
- По определению "В коллективе барабанщика любят все, а клавишника никто!".
- Твоё определение?
- Нет, народное. Посмотри, что он сделал с залом. Представь что он делает с коллективом.
- Завидуешь?
- Нет, я же не клавишник.
Дальше снова всё ровно и так же вкусно, с переливами света и приливами восторга.
Расходились шумно. Расходились неспеша, задерживаясь сначала на местах, трижды вызывая на бис; потом в фойе, рассказывая другу о впечатлениях и том, что из бриллиантов рока украсило бы этот концерт; и уже на улице, кто за сигаретой, кто за порцией кофе, крича всё то же магическое "рок-н-ролл жив!".
Весна наполняла воздух ароматами любви и приятным теплом, а потому мы не стали торопиться на другую сторону Рево, а отправились пешком в сторону Хрусталика, чтобы там загадать очередные желания, заранее зная, что брошенные в течение реки, они обязательно где-то пересекутся и поплывут дальше вместе, тараторя о своих хозяевах и радуясь своему неожиданному рождению в ночь исполнения желаний.
Глава XXV - Чакки
Сегодня наша мужская берлога ожидала гостей. Вчера мы… Вру! Вчера я, потому что эта морда в уборке способна только ездить на тряпке и шарахаться от пылесоса, как от чупакабры. Так вот, вчера я вымыл квартиру, выстирал, отутюжил на ней стрелки, освежил ветром и благовониями (нет, благовониями - это про другое), одел в нарядное и выставил напоказ.
Нельзя сказать, что мы не печёмся о её процветании, но всё же мужчины - это мужчины, даже в заботливо сшитом костюмчике с меховым отворотом . А у нас в интерьере кроме всего прочего: его мисочка, моя мисочка; его туалетик, мой туалетик; его лукошко, моё лукошко, на котором спим и я и он; и сосиски.
Сосиски - это общак. Общак, которым может заведовать только стойкий и уравновешенный вожак стаи (нет, прайда!), за что мы постоянно и боремся с моим проглотом, ведь, как известно: "Кто владеет сосисками, тот владеет миром!". Не знаю, кто это сказал, но уверен - он имел такого же проблемного кота, как мой Билл, потому что такая крылатая фраза могла родиться лишь в голодном мозгу измученного борьбой за выживание философа.
Мы ждали гостей: я в ожидании племянницы, он в ожидании вкусненького. Ему в принципе всё-равно, кто ко мне заходит, если есть вкусненькое. Я так подозреваю, что если бы фаланги его лап позволяли стрелять из пистолета, то он бы приобрёл его и вытряхивал с приходящих в два раза больше, чем они готовы были бы отдать. Но, хвала Господу, на лапках у него подушечки, а когти я хоть и с боем, да обрезаю, благодаря чему мне не очень стыдно за него перед гостями.
В дверь позвонили. Мы торопливо подошли и открыли врата в храм взаимопонимания.
На пороге стояли племянница и чемодан. На ручке чемодана висел поводок, на ручке племянницы висело что-то вибрирующее.
- Здравствуй! - мы поцеловались.
У нас не принято выкать на дядей. Вернее, у них не принято выкать на дядей, хоть мы и старательно приучали. Хорошо ли, плохо ли, не знаю. Но адаптация моя прошла ещё в их - наших детей детстве, стало быть:
- Здравствуй, родная! (ну, как-то так…)
Они вошли: чемодан, племянница и это на руке. Хозяева отступили вглубь коридора.
- Знакомьтесь! Это Чакки, - она опустила его на пол.
В нём было: тело - 1 штука, голова - 1 штука, глаза в комплекте, ноги… Ноги мы мгновенно не посчитали, потому что они так вибрировали вместе с телом, что можно было сразу и ошибиться, но навскидку и по предположению мы его определили, как четырёхлапого.
Билли с недоумением посмотрел на меня. Таких гостей у него не было и вкусненького эта штука не сулила. Даже! - его как током шибануло, - он побежал на кухню и начал засыпать полом свою мисочку. Потом вернулся и приблизился к "объекту".
- Это "чих" Grand Chakky, - поглаживая Билла повторила племянница.
- Ты придумала?
- Нет, он по своему паспорту Grand Chakky. Мне понравилось.
- Мне тоже, но без гранда. Я не силён в кинологии, но его вибрации мне больше напоминают Grand-Рapa. У моего друга в детстве был такой прадедушка - также вибрировал.
- Дядь! Ему же страшно!
- Страшно? Я знавал одного Чаки с духом Чарльза Ли Рея внутри. Так, знаешь ли, страшно было всем, кроме него самого. Жуткий был тип!