- Он меня разбудит.
- Хорошо, тогда по кроватям.
Ночь предполагала быть спокойной и даже ароматной. Лёгкий хмель и свежий воздух с трескотнёй сверчков, просачивающиеся в приоткрытое окно, нашёптывали удовольствие. Облака прикрывали меня от созерцания полной луны, лишь слегка обозначая её присутствие в темноте неба. Я уснул в ожидании сказки во сне. Да, даже таким далеко не детям, как я, часто хочется сказок на ночь. Тем более, зная, что в сказочном сне именно ты будешь главным действующим лицом, именно ты будешь и режиссёром и оператором, у тебя, как у Шварцнеггера, никогда не кончатся патроны и ты будешь неуязвим, как Нео. А если даже что-то пойдёт не так, то ты всегда можешь выключить сон и включить свет с магическим "Стёрто-стёрто!".
Я уснул, глубоко зарывшись в одеяло, подушки и сознание.
Море. Кто не любит море!? Тепло, допускаю даже лёгкое жарко, отсутствие комаров и пьяных русских - это же я режиссёр! Лежу на яхте буквально в десяти метрах от берега. На палубе яхты белый песок, пальма и музыка. Вокруг загорелые дельфины и резвящиеся девушки… Нет, наоборот - загорелые девушки и резвящиеся дельфины. Немножко виски и к виски.
Мясо? Не знаю, мясо вычёркиваю. Последние пол жизни мне жалко тех, кого ем на обед или ужин. Научился выключать подсознание, вкладывая в рот кусочек того, кто недавно бегал рядом, кудахча, крякая или хрюкая. Но тягость от такой трапезы ходит за мной, как тень. Так что: виски, фрукты, шоколад и колбаса, - она же не бегала.
Девушки, как обязательное красивое и неотъемлемое пляжное "вау", то есть восприятие не самца, а посетителя Дрезденской картинной галереи, когда красиво и прекрасно просто потому, что иначе не должно быть. Ходят, плавают, лежат. Мужчин не вижу. Зачем они мне в раю? У нас гармония с окружающим меня миром, включающим в себя: природоведение, биологию, зоологию и человека.
Вдруг слышу, со стороны моря жуткие звуки, похожие на перемешанное "мяу" и "а-у". Поднял голову - никого, но горизонт фиолетовый с чёрным. А звуки приближаются и пробираются внутрь. Обернулся: нет девушек, нет дельфинов, нет берега! Бежать некуда, а на фоне сгущающихся туч и сверкающих молний по морю идут: кот, состоящий из рта и собака с головой, обрамлённой ошейником бойцового питбуля, с железными шипами аж до неба и до дна:
- Мяу, а-у!
Куда? На пальму! Лезу, но эти твари приближаются в разы быстрее, чем я превращаюсь в обезьяну. О, ужас!
Добравшись до середины решаю выключить сон и включить свет. Вскакиваю, включаю, но сон продолжается и на небе рядом с солнцем загорается луна. А они уже на палубе под пальмой раскрыли рты, издавая ужасное "мяу, а-у"!
Проснулся и сел на кровати, соображая, где я. С неба в лицо, мокрое от пота, бил свет луны.
- Мяу, а-у!
- О, господи, - обернулся я к краю кровати.
На коврике сидели Билл и Чакки. Чакки трусился, а Билли смотрел то на меня, то на собачку.
- Чего вам? - приходя в сознание спросил я.
Они оба рванули к входной двери.
- Боже, пи-пи…
Пришлось по-солдатски вскочить в джинсы и голый торс. Ухватил щенка и побежал на улицу. Вошли домой, оба дрожа: я от холода, он от удовольствия.
- Билл! Ты едва не сделал меня заикой! Кто к Яне дверь закрыл?
- Мяу.
- Я и не сомневался! В этом доме одна беда. Спать. Всем спать.
Открыв двери в дальнюю комнату и предоставив всем право выбора на остаток ночи, я нырнул под одеяло.
- Всё же как здорово, что у меня хоть и крокодил, но кот. Этот просит только днём и только есть. Если бы ещё и "пи-пи", я бы застрелился. Нет, застрелил, - размышлял я, погружаясь в сон.
- Мяу.
- Билли, ну котячего бога маму!..
Глава XXVI - Она заболела
Она заболела! Нужно что-то делать! Куда-то бежать! Кого-то везти и что-то покупать! Пилюли! Много! Самых больших, чтобы проталкивать скалкой и через минуту полегчало, а через две уже выписали из домашнего лазарета! Чтобы бациллы под давлением пилюли и твоей заботы выпрыгивали, выскакивали и выбегали, а ты добивал их свирепым взглядом, мстя за причинённый дискомфорт твоей любимой! И… вы опять вдвоём в луга, на облака, в глубины чувств! Но это будет позже, после победы! А пока ты спешишь к ней разрабатывая план защиты и нападения на хворь, сам находясь по шею в заботах и по горло в проблемах, понимая, что времени на атаку мало, а планов на победу много; что ты один, а их миллионы; что таблетки такие горькие, а она такая сладкая; что нельзя то, что можно, а если и можно, то всё-равно нельзя!
Ты пролетел пол города как истребитель; вбежал в подъезд, распугав котов на заборе, бабушек на лавке и добермана с хозяином у лифта; взмыл на этаж и, вот она! Солнце не погасло, но зашло за тучки! Этот взгляд, который ещё вчера сверкал изумрудами, вдруг потускнел и провалился в туман! Она увидела тебя, обмякла и упала на руки! Не от слабости, не от усталости, а от того, что ты наконец рядом - такой разный всегда и такой нужный сейчас!