— Это перспективные точки схождения волн. По ним можно определить приход самосбора. Звездочка маленькая — обычный самосбор. Побольше — веерный или редемптивный. Самая большая означает хтонический. Вот они. Но пока еще далеко от нас. Я могу высчитать самосбор с точностью до цикла. Более точно будет для меня тяжело. Но в любом случае мои расчеты лучше, чем у них наверху. Кажется, в их формулах где-то ошибка. Но, я думаю, они должны понимать, что звезд становится больше и их качество постоянно прогрессирует. Скоро мы будем вспомнить обычные самосборы с ностальгией. Очень скоро.
— Что это значит? — чувствуя головокружение, спросил Андрей.
— Нашему миру приходит конец. Точнее, нет. Наша вселенная останется. А вот люди исчезнут. Их сметут преобразования. Изменения.
Гость оперся на правую руку, боясь, что упадет на пол или вообще потеряет сознание. Макар вывалил на Андрея столько информации, что ему казалось, будто он лежит под прессом из нескольких бетонных плит, выдавливающих из него жизнь.
— Я недавно был на самосборе, — сухо сглотнув, начал Андрей. — Веерном. Пять волн подряд. Говорят, что это в первый раз.
— Ооо… — Макар стал отмахиваться. — То ли еще будет! Пять это еще нормально. Вот здесь, — он стал тыкать в разные точки на карте гигахруща, — я высчитывал появление веерных самосборов с семью и восемью волнами.
— Когда будет конец мира? — после паузы спросил мужчина.
— Я точно не могу сказать. Мне нужны координаты. Нужно проверить точки. С ними я смогу определить динамику деформации пространства и высчитать приблизительный час икс.
— Что за точки? Это ведь какие-то определенные места?
— Да, да, — он замотал волосами вверх-вниз. — Помещения НИИ, пункты его обеспечения и объекты ликвидаторов первых дней гигахруща. Вот они мне нужны.
— Напиши мне их. Только самые главные, — тихо говорил Андрей. — На листке. Посмотрим, что я смогу достать.
— Ты? Достать? — удивленно произнес Макар. — Сейчас, подожди.
Он с необычайной прытью бросился к столу и достал оттуда лист, на котором стал писать. Андрей в этом время медленно встал и, чувствуя слабость, дошел до стула возле двери. Опустившись на него, он стал тереть руки, думая об услышанном. Вскоре перед глазами показался листок со списком из десяти пунктов.
— Написал. Держи. Не задерживайся. Чем быстрее, тем лучше, — тараторил Макар.
Сложив листок в несколько раз, Андрей убрал его в карман и какое-то время сидел молча. Макар в это время стал динамично собирать бумагу с пола. Закончив, тот встал в центре комнаты и, нетерпеливо потирая плечи, смотрел на Андрея.
— Чего сидишь-то? — спросил Макар. — Надо координаты точек выяснить. Чем быстрее, тем лучше.
— У меня еще есть вопрос, — неуверенно произнес Андрей. — Мой сын ушел в самосбор. Среди людей его больше нет. Но он приходил ко мне. Перед самосбором, но весь светился. И сказал, что он сейчас в лучшем мире. Где нет боли и страданий. И там нет черной слизи и чудовищ. Что ты на это скажешь? — он поднял взгляд полный надежды.
— А что мне сказать? Раз он так сказал, значит, так и есть, — старик говорил равнодушно и в конце в очередной раз пожал плечами.
— Так что такое самосбор? Почему здесь — монстры, а у него в мире нет ни боли, ни страха?
— Самосбор непостижим, — вновь его плечи дернулись вверх. — На этом уровне развития мы этого никогда не узнаем. Можно лишь предполагать. Лишь предполагать.
— И что ты предполагаешь? — чувствуя раздражение, спросил Андрей.
— Ничего, — он заломил руки за спиной и стал качаться туда-сюда. — Мне нужны координаты.
Тяжело вздохнув, мужчина встал со стула и махнул рукой на прощанье. Уже открыв дверь, Андрей остановился в проходе, немного подумал и прикрыл железное полотно.
— Макар, ведь ты умный, — он встретился взглядом с хозяином ячейки. — Почему тебя считают безумцем?
Старик несколько секунд топтался на месте, заламывая руки.
— Я безумец, потому что живу в безумном мире, — ответил Макар и затряс головой. — И я могу себе в этом признаться. А другие меня не любят. Им кажется, что они — здравые. Миллион здравых в бурлящем чане безумия. Каково тебе, а? М?
Андрей молча выслушал его, немного подумал и кивнул.
— Будут тебе координаты.
Через минуту он уже покинул этаж и уверенно шел в направлении собственного жилья.
40. Лица из того мира
С момента пропажи сына Андрей уже много раз переживал одно и то же чувство. Будто его насильно окунали в ванну с водой (только вместо воды в реальности была информация), не давали дышать, буквально топили его. А потом просто отпускали руки и указывали на дверь. Мол, иди, Андрей, ты свободен. И он вынужден был брести вот так — весь сырой и тяжелый, и совершенно непонимающий несправедливости, которая с ним приключилась. Вот и сейчас он быстро шел по коридорам гигахруща, пытаясь переварить, что совсем недавно услышал от Макара. Возникало ощущение, что он и сам начинал быстро терять рассудок. Стены хруща, всегда казавшиеся монолитными, вдруг расплывались прямо перед глазами и Андрей мог легко представить темные светящиеся пятна общежитий на удалении сотен и тысяч блоков и этажей от него. Это было похоже на то, что он переживал с соборе, только без всякой черной слизи.