—Значит самоубийство это конец?
—Конец, милая.»
Я облокотилась на тумбу смотря как вытекает ярко красная кровь, и слушая стук своего сердца. Мне так надоело быть где-то со стороны, я не владела своей жизнью, не имела целей...мне лишь оставалось ждать пока вытекла бы вся кровь.
Из под закрытых ресниц я услышала стук в дверь, затем кто-то начал тарабанить сильнее , пока не выломали дверь. Я слышала как Эрнест кричал мое имя, я не могла открыть глаза, не могла пошевелиться, но я продолжала слышать его голос, у меня не получилось разобрать что он говорит. Он начал тормошить меня за плечи, я ощутила как боль стихает. Я ее больше не чувствовала. Неужели это и есть тот самый конец, Мама? Неужели я больше никогда вас не встречу? Никогда не пройдусь босыми ногами по теплому от солнца пола? Никогда больше не станцую и не спою песню? Никогда больше не обниму брата и отца? Никогда. Я больше никогда не вернусь. Лучше умереть, чем не принадлежать себе.
—Дана, очнись! Слышишь? Дана, открой глаза!
Я чувствовала как по щекам полились слезы, и я смогла приоткрыть глаза. Нет, я не хочу возвращаться. Не хочу больше играть. Я хочу уйти.
—Моя Дана,—Эрнест обнял меня будто в последний раз, я опустила взгляд.
Все было в моей крови, зеленое платье стало черным, серый пол окрасился в красный, вся моя рука была в крови. Почему ? Почему я не умерла? Так много крови , я не могу быть живой.
—Я никогда тебя не отпущу,— он отпустил меня и посмотрел в мое лицо,—Я уже не смогу без тебя.
—Отпусти,—мой голос был похож на хрип,—я не хочу.
—Почему?—его взгляд блуждал по моим глазами,—ты послушала разговор?—он догадался почти сразу.
Король подхватил меня на руки, мое тело висело словно кукла. Я и была куклой.
Глава 20
Эрнест рассказал мне все. Я кричала, отказывалась есть, пить. Меня уложили на его кровать, я не могла встать и побежать к выходу, чтобы двигаться мне стоило прикладывать больше усилий. С моего момента приезда сюда я значительно похудела, я не была той Даной что раньше. Особенно сейчас когда мне приходилось переступать через себя и экономить энергию для восстановления. Я не хотела здесь лежать, я не хотела здесь оставаться, он пытался со мной разговаривать, но моих сил было мало. И мне просто приходилось слушать.
Я не знала правда ли то что он говорил мне, я больше не могла верить ему. По его словам война была из-за магии, которая была только у солнечных, лунные же страдали без нее. Быстрее старели, имели болезни, проблемы с едой...это их заставляло идти на войну и отбирать земли которые принадлежали солнцу, по его словам, эти земли были насыщены магией, но хватало этого не надолго. Когда он это говорил, я представила себя на его месте, на его плечах была огромная ответственность за целую страну. Он не мог понять, почему у нас есть магия, а у них нет. На это у меня был свой ответ. В детстве меня очень интересовали сказки, после путешествий отец привозил нам много книг и детских сказок. В один день я решила разобрать книги с полок и меня увлекла история мира магии. Хоть это и была детская проза, но перечитывав ее, я была не менее заинтересованной. Там было сказано, что магия строится на балансе, и гармонии, что многие вещи были неразрывно связаны. Ангелы не могли существовать без демонов, и человек что писал книгу, утверждал что однажды будут заключены союзы между ними, что это вернет баланс. Так происходило у семей магов, если маг огня женился на маге воды, и у них рождались дети, то они могли принадлежать только одной магии, той семье чья магия пробудилась, это приняли чтобы магия росла и передавалась между поколениями, а не увядала и не исчезала. В книге была фраза: «без солнца не будет луны, а без луны не будет солнца». Даже если предположить что здесь похожая ситуация, то почему у солнечных есть магия? Почему она никуда не испаряется. Казалось, что Эрнест думал о том же самом что и я, именно поэтому в их разговоре упоминался ребенок. Но спрашивать я не решилась. Я молчала.
Сегодня я чувствовала себя намного лучше, прошло уже три дня и мне не терпелось снова выйти из комнаты, Эрнест пару раз приносил мне щенка, но радоваться при нем я не хотела.
—Дана,—на лице у Эрнеста была грусть, совершенно искренняя,— есть еще кое-что что я хотел сказать.
Я отвернулась голову чтобы не смотреть на него. Он испытывал мою жалость делая такое лицо будто он жалеет о чем-то. Мне хотелось верить что он жалеет, но он никогда не говорил о своих чувствах, не говорил о том что думает. Он обходился фразами, «не отпущу», «красивая» но это всего лишь фразы, в них не было заложено его истинных чувств и мыслей обо мне.