Зато моя матушка сверкала улыбками, принимая положенное уважение, и особенно ее порадовало бледное лицо королевы, когда та была вынуждена поздравить ненавистную северянку с тем, что ее сын стал наследником рода.
Обычно мне нравились светские приемы, но сегодняшний день утомил — сказывалось недавнее ранение. Приходилось тратить слишком много резерва, и я практически отсчитывал минуты до нашего отъезда.
— Господин Ярогнев, — ко мне подошел Конрад, любимый сын крола. — Мы приглашаем вас завтра во дворец на ужин. Соберутся главы и наследники наиболее знатных родов, и мы хотели бы видеть среди них вас с господином Беломорским.
Оставалось лишь с благодарностью принять приглашение, игнорируя лукавые взгляды принцесс. Мне не нравилось, что мою помолвку с Элиф никто не воспринимал всерьез. В следующий раз надо будет обязательно вытащить ее из Академии, пусть увидят нас вместе, и отстанут от меня!
Глава 9
Бастард королевской крови
Когда мы наконец вернулись домой, было два часа ночи. Усталость, до этого валившая меня с ног, вдруг куда-то испарилась, и я ворочался в постели, не в силах провалиться в сон. В голову лезли неприятные мысли, возвращая меня в несчастливое детство, отравленное подозрениями и одиночеством.
Первые годы своей жизни я не понимал, почему ко мне относились грубо, едва ли не с ненавистью. Как и любой другой ребенок я нуждался в любви, тепле, родительской заботе, но мать смотрела на меня с ужасом, а отец — и вовсе с яростью. Все встало на свои места благодаря Всеславу, когда мы поругались, и впервые подрались. Я его легко одолел, хотя был младше, и у него сорвало крышу от унижения.
Тогда и всплыла правда.
— Как ты посмел поднять на меня руку, бастард!
Я удивился, впервые услышав это слово, и решил, что он просто меня обзывает.
— Сам ты бастард! — закричал я в запале.
Всеслав оскалился, как звереныш.
— Мой отец — Кристофер Беломорский, а ты ни капли на нас не похож. Все говорят, что твоя мать нагуляла тебя от крола Казимирова, вы с ним похожи, как две капли воды. Так что это ты бастард! Ублюдок!
В тот момент я испытал все оттенки эмоций, и повторно кинулся на него, но брат был готов, и сумел сломать мне руку. Мы никому не рассказали о своей драке, мою травму списали на мальчишеские проказы, и Всеслав довольным расхаживал по Сколлкаструму, пока я лежал у целителей, и в возрасте пяти лет обдумывал всю свою предыдущую жизнь.
Наверное, именно тогда и умерла моя детская наивность. Я осознал, в каком опасном положении находился все то время, и боялся момента, когда моя родовая сила вылезла бы наружу. Все ранее смутные намеки обрели четкость, я понял, почему мать глядела на меня исподлобья, как на злейшего врага, и почему отец выделял Всеслава, и пренебрежительно относился ко мне. Он тоже подозревал во мне незаконнорожденного ребенка, и лишь дожидался времени, когда смог бы получить неопровержимые доказательства.
Еще одной горькой правдой для меня стало происхождение шрама на животе. Как поведал добрый старик-целитель, искренне жалевший меня, все Беломорские с рождения проходят тайный обряд инициации: на детей капают кислотной водой Мертвого моря, чтобы проверить, унаследовали они родовую силу, или нет. Кровным Беломорским опасная вода не причиняет вреда, но мою кожу она прожгла, что могло означать две вещи: либо мой родовой резерв не пробудился, и проявится позже, либо же я не принадлежу их крови.
Сначала все склонились к первому варианту, ибо иногда у детей поздно проявлялась драконья сила, но с годами я все больше становился похожим на крола Казимирова, и у общества возникали другие, более липкие подозрения. Они приглядывались ко мне, следили, ожидали, но до инцидента с Всеславом я и не подозревал, что все это время ходил по краю.
И моя жизнь превратилась в сущий кошмар: жестокие намеки, смысл которых раньше был мне не понятен, теперь ежедневно терзали мой слух, в глазах Кристофера я видел собственную смерть, брат не давал передышки, унижая меня за спиной родителей, а потом я начал ощущать в себе вспышки силы. Мне как раз исполнилось семь лет, я сбежал из замка, спрятался на берегу Мертвого моря, и с отчаянием обнаружил, что мой резерв черпает истоки от Солнечного Ореола.
— Это правда, они говорят правду! — приглушенный шепот сменился плачем, когда я понял, что действительно являюсь бастардом.