Ван с трудом разыскал коменданта.
- Меня зовут Шен, Шен Ли, - представился он.
- А я Петр, можно Петя! - дыхнул на него перегаром бледный небритый мужчина лет тридцати пяти - сорока.
Они поднялись по широкой каменной лестнице на пятый этаж, прошли по коридорчику, заваленному старой рухлядью и коробками из-под товаров. Петя толкнул незапертую дверь:
- Заходи, не стесняйся. Бери ключи, вот это твоя комната, - добавил он.
Ван осмотрел помещение. Маленькая каморка была заставлена старой убогой мебелью. На полу был постелен чистый коврик, перед ним стояло несколько пар обуви. Стены были завешаны огромными плакатами с изображениями голых красоток.
- Интернациональный стандарт дешевого студенческого жилья, - отметил про себя Ван.
В углу за шкафом стоял письменный стол с работающим компьютером. За компьютером сидел совсем молодой китаец в тонких очках.
- Меня зовут Сунь, - представился он.
- Зови меня Шен, - сообщил Ван и продолжил осмотр. Над кроватью его соседа висел написанный на ватмане иероглиф “Кху” - “горечь”.
- Вероятно, парнишка - большой зануда и зубрила, - подумал Ван.
Он разулся перед ковриком и разложил свои нехитрые пожитки.
- Товар после занесешь? - парнишка испытующе посмотрел на Шена.
- А ты умен, - усмехнулся Шен, - быстро соображаешь, - похвалил он парнишку.
- У тебя на лице написано отсутствие интереса к образованию, ты хорошо дерешься, у тебя есть важные дела и ты не любишь терять попусту время! - сообщил ему тот.
- Твоя наблюдательность больше подходит для сыщика, чем для инженера, - признался заинтересованный Шен.
- А я учусь на юридическом, просто эта общага - самая дешевая в городе - сообщил Сунь.
Он вылез из-за компьютера, включил электрический чайник, достал кружки, пакет с засохшими пряниками и старым раскрошившимся печеньем. Разделив по чашкам пакетик лапши, он залил ее кипятком. В маленькие чашки он насыпал несколько щепоток зеленого чая.
- Садись, поужинаем, - предложил он Вану.
Ван умел подолгу обходиться без пищи, но скудный рацион Суня вызвал у него осуждение.
- Ты как конфуцианский начетчик - великий дух в немощном теле, - усмехнулся он.
- Кто много ест, тот счастлив и доволен. Ему нужны красивые женщины и не нужна учеба, горькое учение приносит плоды сладкие, а худой - не значит слабый! - с этими словами Сунь уперся в пол руками и закинул ноги на стену. Он стоял вниз головой, опираясь на пол только указательными пальцами, а затем медленно оторвал от пола левую руку.
Ван Шен поразился искусству “алмазного пальца”, но не подавая виду, стал выкладывать деревенские гостинцы, которыми его снабдила Марья Семеновна, жена деда Кондрата.
Он не спеша выложил квашеную капустку, грибочки, несколько картофелин, соль с укропом, несколько сушеных лещей. За его спиной раздался грохот - Сунь рухнул на ковер.
- Откуда все это, старший брат Шен? - почтительно осведомился он, потирая ушибленную голову.
- Нужно уметь ладить с местным населением! - назидательно произнес Ван.
На лице Суня появилось умиленное выражение, оно заострилось и вытянулось в сторону пищи.
- Постой-постой, а как же “горечь” ? - засмеялся Ван, указывая на иероглиф над постелью своего нового приятеля.
Но Сунь уже расставлял снедь на свободном участке стола, быстро заварил зеленый чай.
- Я сижу без денег уже две недели, - весело сообщил он, - с тех пор, как купил принтер к компьютеру.
Сунь нырнул под постель, долго рылся в каких-то вещах, а затем вылез с бутылкой в руках. Бутылка была наполнена только наполовину.
- Один друг приносил, хороший человек, - пояснил Сунь, - это хорошее сладкое вино из Молдавии.
Ван ничего не слышал о Молдавии, но охотно подвинул пластиковый стаканчик, палочки сами прыгнули ему в руку, ужин начался.
Ван Шен в тысячный раз поразился, как глубоко живут в людях древние животные инстинкты, память предыдущих перерождений. Разделить горсть риса, преломить хлеб, или просто выпить вместе чай - во всех культурах и у всех народов это знак дружбы и мира, величайшего доверия.