Я пытаюсь вытянуть из Франка побольше о том, как создать свой собственный стиль. Мне необходимо несколько хороших примеров.
Франк долго смотрит вдаль. Глаза у него почти такие же черные, как волосы. Наконец он произносит:
— Нет, этого я не знаю.
И люди еще считают, что быть взрослым приятно! Потому что тогда в твоей жизни будто бы появляются порядок и система. Тогда ты все понимаешь! А как же иначе, взрослые все понимают!
— Иногда мне кажется, что быть взрослым — это не иметь простых и ясных ответов. Я убеждаю себя, что вовсе не обязательно знать все, как мне раньше казалось, — говорит Франк. Он улыбается, но лицо у него все-таки грустное. Я тоже почти готов взять тайм-аут.
Ибо какой смысл во всем, что я затеял, если нет никакого смысла вообще что-нибудь затевать?
Но я не хочу позволить себя запутать. И пробую задать ему вопрос о том, что мне делать с Маленькой Бурей. И он отвечает:
— Главное — не сдаваться. — Можно подумать, что он поговорил с моей сестрицей по телефону и они всесторонне обсудили мой случай.
С кислой миной я вываливаюсь на улицу и смотрю на часы. Скоро уже надо отправляться в «Хауцц». Ничего другого мне не остается. Вы согласны со мной?
Братья & Сестры, я просто вынужден идти туда.
Леска натянута.
Наживка дергается.
Поплавок ныряет в воду.
Я чувствую себя упрямым ослом. Ко мне вернулась способность разговаривать, и я сажусь, как обычно, — заказав обычное, — на свое обычное место. Я сижу там и, как обычно, наблюдаю за происходящим. Но сегодня передо мной на столике нет моих обычных бумаг. Как обычно. Маленькая Буря, совершая свой раунд, постепенно приближается к моему столику. Пепельницы, тряпка — все, как обычно.
— Привет! — говорю я и улыбаюсь. На этот раз я решил взять инициативу в свои руки.
— Привет! — отвечает она. Не слишком сердечно.
— Сегодня мы с тобой ровесники, — говорю я. — И я готов пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером. Думаю, стоит сходить на какой-нибудь концерт?
Она улыбается, и я мертвею до самых кончиков пальцев на ногах. Глаза у нее голубые, как… голубые, как… — для такой голубизны у меня нет слов. Глядя на ее улыбку и ее глаза, я умираю три раза. Она вытирает мой столик и меняет пепельницу.
— А я так не думаю, — сухо отвечает она. Но хотя бы все время улыбается.
Маленькая Буря изменила свою позицию? Адам так считает. Я тоже так считаю. Ведь она говорит, что только не думает, что нам стоит куда-нибудь сходить. Это еще не реальный отказ.
— Я знаю одно хорошее место, — говорю я.
— Я никогда никуда не хожу с незнакомыми парнями, — говорит она. — Кто знает, может, ты зомби, убийца или сумасшедший?
— Хочешь, я тебе исповедуюсь? — предлагаю я. — Присядь на минутку, и ты все узнаешь.
— Мне очень жаль, но я на работе, — отвечает она.
Опять улыбается и колет мне сердце своими глазами.
Голубыми-голубыми, как электрический ток.
— Я думаю, мне все-таки следует отказаться.
Опять это словечко — «думаю». Я пытаюсь изобрести что-нибудь более хитрое. Наверное, она тоже надеется, что я произнесу что-нибудь более вразумительное, но, помедлив минуту, идет со своей тряпкой дальше.
Адам висит над пропастью на кончиках пальцев.
Будь это фильм, было бы интересно посмотреть, чем все закончится. Как Адам, герой блокбастеров, выйдет победителем.
Но это жизнь, Братья & Сестры. Поднимите руку те, кто слышал о таких случаях в жизни!
Здесь, в этой реальной жизни, героиня с суперголубыми глазами поворачивается к герою спиной, хотя он висит над пропастью на кончиках пальцев и вот-вот рухнет вниз.
И здесь, в этой реальной жизни, случается только то, что должно случиться. Адам, как мешок, летит в пропасть… И давайте попробуем угадать, что эта проклятая судьба уготовила бедняге Адаму.
МАЛОПРИЯТНЫЕ МЕСТЕЧКИ, КУДА, ПО МНЕНИЮ СУДЬБЫ, МОГ БЫ СВАЛИТЬСЯ АДАМ:
— В пылающую лаву, в которой фрукт Адам сгорит за несколько секунд, превратившись в головешку.