Используя виртуальный бинокль, я могла видеть, как слуги ходят вокруг тех широких мест, наполняют бокалы и кубки, приносят тарелки с пиццей, бутербродами, начос и пастой, даже обмахивают потные лица лидеров, массируют им ступни или плечи.
Похоже, все люди в тех ложах были мужчинами, одетыми в тёмно-коричневые или чёрные монашеские одеяния. Как и мужчина, который вёл солдат под землёй, все они носили одеяния, украшенные огромным символом трискеля из трёх спиралей.
Возможно, неудивительно, но все слуги, похоже, были женщинами.
Пока что я не узнала никого из тех, что мы видели в ложах.
Я также не узнала никого из Списочников, но заметила, что как минимум некоторые были видящими. Я насчитала четверых, которым не могло быть больше восемнадцати, если бы они были людьми.
— Там есть Барьерное поле, — тихо сказал мне Холо, подбородком указав на ложу. — Подобное тому, что мы видели в доках Нью-Йорка.
— Тогда к чему все видящие? — спросила я так же тихо. — Они здесь ради шоу?
Холо нахмурился.
— Не ради шоу. Но они здесь и не для поддержания щита. Я почти задаюсь вопросом, может, они сканируют толпу из-за того щита. Ищут шпионов. Неверующих, — он одарил меня невесёлой улыбкой, но глаза оставались жёсткими. — …Безбожников. Богохульников. Ну, ты поняла.
— Он прав, — сказала Касс так же тихо, наклонившись ко мне с другой стороны. — Это поле сильно. Оно также работает против телекинеза. Я немножко надавила, просто чтобы проверить. Должно быть, это та странная технология видящих, о которой рассказывала нам Данте. Та же, которую они используют для охраны городских ворот.
Я глянула на неё, слегка нахмурившись, но кивнула.
Мы знали, что могут быть части Рима, где наш телекинез не сработает. Данте предупредила нас об этом во время нашей последней связи с ней и Виком.
— У тебя есть доступ к профилям Списочников? — спросила я у Холо, наклонившись к его уху. — В твоей гарнитуре. Ну, к тому, что собрала Данте.
Холо покачал головой.
Он ни на секунду не сводил взгляда с покрытой песком арены.
Выдохнув, я кивнула. Нам пришлось оставить большую часть наших разведданных позади, на лодках Атвара. Я помрачнела ещё сильнее, подумав об этом и о том, какой информацией мы уже поделились с его людьми в Хорватии.
Подражая позе Касс и опираясь локтями на спинку широкой каменной скамьи, я поправила свои солнцезащитные очки и сосредоточилась на арене, изо всех сил стараясь выглядеть как нормальный человеческий зритель. В данный момент нам демонстрировали рукопашные бои, в которых видящие убивали других видящих. Пусть это было, пожалуй, последнее, на что мне хотелось смотреть в данный момент, я испытывала облегчение из-за того, что убралась из тех коридоров внизу, с их густым мясным запахом, вонью мочи и горелого пластика.
В тени тента, который изредка колыхался лёгким ветерком, трибуны ощущались откровенно божественными в сравнении с коридорами. Я то потягивала холодный ягодный напиток, то жевала сушёное мясо и пыталась притворяться заинтересованной, пока четыре пары видящих внизу нападали друг на друга с оружием и щитами, которые выглядели так, будто им несколько сотен, а то и тысяч лет.
Конечно, всё в сражениях было неправильным.
Все видящие поверх своей брони в стиле Древнего Рима носили те кровавые ошейники.
Ещё сильнее ошейников тревожило пустое выражение в их глазах и на лицах, пока они замахивались друг на друга массивными мечами, иногда топорами или более замысловатыми древними орудиями из железа, покрытого шипами. В последних раундах боёв мы видели, как два видящих сражались пылающими мечами. Они дрались бездумно, как будто зациклившись на убийстве друг друга и не переживая, победят они сами или проиграют.
Они также сражались медленно, переставляя ноги размеренными шаркающими шагами.
Это ни капли не походило на схватки mulei между видящими, которые я видела за последние годы. В mulei умелые бойцы часто двигались так быстро, что мои глаза не успевали за ними следить. Их зрение было зорким, их света были зоркими, а выражения лиц — сосредоточенными.
А это напоминало драку зомби.
За своими солнцезащитными очками я стала наблюдать за монахами в ложе, и тут толпа вокруг нас восторженно взревела, и люди со всех сторон вскочили на ноги.
Глянув на крепко сложенного итальянца лет пятидесяти, который вскинул кулак в воздух по другую сторону от Фиграна, я слегка поморщилась при виде ослепительной улыбки на его лице. Я увидела, что Фигран тоже смотрит на него, скривив губы так, словно он увидел особенно уродливое животное.
Когда Фигран не отвернулся, я щёлкнула его своим светом.
Нам меньше всего надо, чтобы Фигран начал мутузить кулаками пьяного итальянца.
Провидец моргнул, затем повернул голову, посмотрев на меня.
«Весьма странно, — заметил он в моём сознании. — Не так ли, прекрасная сестра? Это цирк крови. Они все должны быть голыми… покрытыми кровью. Трахаться и есть в ней».
Слегка нахмурившись, я слегка прищёлкнула языком.
Я решила проигнорировать его последние слова.
«Это правда странно, Фиг, — пробормотала я, используя верхние части своего света, чтобы пообщаться с теми частями его, которые жили в том же месте. — И да, люди здесь ведут себя странно. Но не говори вот так со мной здесь, ладно? Нам надо оставаться неприметными. Это подразумевает и Барьер тоже».
Он моргнул, глядя на меня с непонимающим выражением.
Судя по его лицу, я не была уверена, осмыслил ли он хоть что-то из моих слов.
Когда он снова уставился на улыбающегося итальянца, Касс раздражённо вздохнула.
Она была более прямолинейной, чем я. Когда он не перестал пялиться, она с силой треснула его ладонью по бедру.
Он подпрыгнул и перевел на неё взгляд.
— Да, моя прекрасная подруга?
— Не будь грубияном, Тони, — предостерегла она, заговорив по-итальянски. — Оставь славного мужчину в покое.
Я слегка моргнула, удивившись. Внезапно я вспомнила, что в старших классах она изучала итальянский. Я выбрала испанский. Честно говоря, я подумала, что итальянский был странным выбором для жительницы Калифорнии, но она всегда хотела приехать сюда.
Подумав об этом сейчас, я снова нахмурилась.
Я не потрудилась посмотреть на арену, чтобы узнать, из-за чего толпа ревела и завывала. Мы пробыли здесь достаточно долго, чтобы я знала, что именно означали крики и улюлюканье. Кто-то получил серьёзный удар… наверняка смертельный.
Или ход схватки резко переменился.
В любом случае, мне не нужно было знать детали.
— Бл*дские куски ё*аного дерьма, — пробормотал Холо рядом со мной, крепко поджав губы и глядя через свои зеркальные голубые очки.
— Эй, — пробормотала я, наклонившись к его уху. — Не позволяй этому влиять на тебя, брат. Нам нужно оставаться неприметными.
— Ни один из этих ridvak червей не чувствует меня, — он фыркнул с отвращением, оглядываясь по сторонам. — Они слишком заняты, дроча в попкорн, чтобы заметить мои слова. Я наверняка мог бы прокричать об этом, и они бы не заметили.
Я уже давно не слышала, чтобы он использовал такие слова. Раньше, когда Ревик работал на Салинса и Дренгов, а Холо работал на Ревика, я слышала такое постоянно.
— Они видят твоё лицо, — сказала я, взяв его за руку. Послав лёгкий импульс тепла в его грудь, я попыталась успокоить его злость. — Эй. На тебе надеты солнцезащитные очки. Не смотри, если не можешь с этим справиться. Я не смотрю.
Холо помрачнел.
— Я всё равно буду это слышать. Я всё равно буду это чувствовать.
— Мы не можем спасти их всех, — сказала я тише, с лёгким предупреждением в голосе. — Сохраняй веру, брат. Ты знаешь брата Меча. Он сделает всё, что сможет.
Я почувствовала, что Холо услышал это.
Когда мои слова отложились в сознании, я также ощутила, как он предпринимает попытку успокоить свой свет.
Через несколько секунд он кивнул, сжимая мою руку в ответ.