Дейфилиус сцепил ладони на пояснице, глядя вниз на Балидора.
— Будет интересно, справится ли ваш возлюбленный «Меч» так же хорошо против армии себе подобных, — он произнёс титул Ревика с презрением. — Против армии, которая имеет те же преимущества и особенности с рождения, которыми наделён он. Полагаю, если он вскоре не попадёт в Америки, то мы никогда и не узнаем, да?
Сделав грациозный, почти похожий на язык видящих, жест рукой, он добавил:
— На случай, если ты усомнишься в подлинности моих слов, я окажу тебе услугу и выскажусь конкретно. Нам сказали искать вашу плачевную банду изменников в пустыне из красного камня, среди останков предков дикарей тех земель. Нью-Мехико, кажется? Да? Там ведь есть священные камни? Какой-то иной языческий бред?
Фыркнув, он пренебрежительно махнул рукой.
— Мои хозяева были достаточно добры, чтобы дать нам очень точные указания. Наши основные силы уже покинули Рим и подберут подкрепления из других наших армейских подразделений по дороге к океану.
Когда Балидор промолчал, Дейфилиус вскинул бровь.
— Полагаю, ваши люди не смогут убраться оттуда достаточно быстро, чтобы спастись, брат Балидор? Они же все передвигаются пешком не так ли? Или ты думал, что ваши драгоценные Меч и Мост спасут их? Сами вывезут своих верных подданных наперёд нас? И куда? С какой целью?
Он издал очередной звук и жест, выражавшие презрение.
— Это их жалкое притворство практически подошло к концу, — сказал он, качая головой. — У вас заканчиваются двери. У вас определённо заканчивается время.
— Dugra-te di aros… u’hatre davos… — матерился Холо себе под нос.
Я положила ладонь на его руку, но мое сердце всё громче стучало в груди.
— Твои хозяева? — на сей раз в голосе Балидора отразилось презрение. — Какой интересный эвфемизм.
Несмотря на его злость, по его голосу я понимала, что слова Дейфилиуса его потрясли.
— Здесь нет никакого эвфемизма, Адипан Балидор, — улыбка Дейфилиуса сделалась шире. — Я не раб, если ты намекаешь на это. Я отдаю себя им добровольно, свободно, с любовью, покорностью и привязанностью. Я делал это даже в детстве. Хотя, надо признать, тогда я не понимал важность их взглядов. В те годы достаточно было чувствовать их правдивость. Понимание пришло позже.
Голос Балидора переполнился ожесточённой жалостью.
— Ты понимаешь намного меньше, чем думаешь, кузен.
Улыбка Дейфилиуса не дрогнула.
Она оставалась тёплой, дружелюбной, как и выражение его глаз.
— И всё же, — сказал он, — за все те годы мне не давали повода усомниться в этом решении. Напротив, моя решительность и благодарность растут с каждым минувшим днём, Адипан Балидор. Чем более опытным в мире я становлюсь, тем сильнее я ценю их мудрость…
— Тогда я искренне жалею тебя, — перебил Балидор резким тоном. — Но ничто из этого не отвечает на вопрос моего Прославленного Посредника, Дейфилиус.
Последовало очередное молчание.
В это время Дейфилиус сложил пальцы домиком перед грудью, словно размышляя.
Я почувствовала, как из света сидевшего рядом Холо, выплеснулся импульс раздражения.
— Что, бл*дь, они делают? — пробормотал Холо. — Играют в гляделки? 'Дори разве не слышал, что этот мудак только что сказал? Нам надо убираться отсюда!
— Они тянут время, — пробормотала Касс прежде, чем я успела ответить. — Во всяком случае, один из них.
— Ага, — фыркнула я. — Но кто именно?
Они оба посмотрели на меня.
Затем мы оба снова уставились на песчаную арену.
Я впервые заметила, что все те видящие, что сражались один на один, теперь собрались позади Балидора, образовав вокруг него разрозненный полукруг — может, чтобы не дать ему сбежать. Я ничего не могла сказать по их пустым лицам или глазам, которые оценивали Балидора так, точно он был опасным животным или инопланетной формой жизни.
— Вы дадите нам пройти? — спросил Балидор, заговорив громче.
Дейфилиус вздохнул, скрестив руки поверх груди, покрытой одеянием.
После небольшой паузы он покачал темноволосой кудрявой головой.
— Нет, — сказал он. — Боюсь, угроз вашего Меча недостаточно, чтобы пошатнуть верность Ордена Трёх. Страх смерти не влияет на нас, Балидор. И неважно, кем вызван этот страх — мясниками, изменниками, трусами, падшими ангелами, суками-посредницами и их супругами-подкаблучниками… или самим Единственным Истинным Богом.
После его слов воцарилось молчание.
Затем Балидор совершил безупречный поклон, и его голос оставался невозмутимо вежливым.
— Хорошо, — сказал он.
Когда он выпрямился в свой полный рост…
Он исчез.
Глава 38. Освобождение львов
Аудитория потрясённо ахнула, когда Балидор исчез.
Я тоже моргнула.
Мне ни разу не приходило в голову, что он может быть голограммой. Я гадала, может, я пропустила это из-за слепоты на нижних уровнях света или…
Холо и Касс оба покачали головами.
— Не голограмма, — пробормотала Касс. — Это было что-то другое.
Я посмотрела на неё, нахмурившись.
— Что-то другое? Например?
Чуть шире раскрыв глаза для выразительности, Касс пожала одним плечом.
— Понятия не имею. Полагаю, тебе придется спросить своего муженька, когда мы с ними воссоединимся. Это обладало чем-то квази-физическим. Не только Барьер. Нечто было напрямую связано с его физическим телом…
— …Но определённо и сильный Барьерный компонент, — сказал Холо, подкрепляя её слова. — Но она права. Он влил туда что-то, какой-то элемент физического.
— Ревик, ты имеешь в виду, — сказала я, нахмурившись.
— Предположительно да…
Прежде чем Холо договорил, Колизей сотряс взрыв.
За ним быстро последовали два других — гулкие раскатистые толчки, которые сотрясли каменную арену, и на мгновение перед моими глазами всё размылось.
Ахнув, я вцепилась в камень, выпрямившись. Осмотревшись по сторонам, я не увидела дыма или какого-то указания на то, где произошёл взрыв. Но амфитеатр переполнился криками, и люди вскочили на ноги.
Мы тоже встали, ища выходы, затем посмотрели на арену.
Я уже видела, как люди на трибунах напротив бегут к тёмным аркам, которые вели на нижние уровни Колизея.
— Тут сейчас будет бл*дская давка, — пробормотала Касс рядом со мной, оглядываясь по сторонам и хмурясь. — Возможно, нам придётся убираться отсюда.
— Что, если нашим понадобится помощь? — запротестовал Холо.
Прогремел очередной взрыв, и он рефлекторно пригнулся, а крики вокруг нас становились ещё громче и пронзительнее.
Выпрямившись в полный рост, Холо осмотрелся по сторонам, бегло просканировав наше окружение и убеждаясь, что никто нас не подслушивает.
— …Мы не можем просто уйти, — сказал он, подвинувшись ближе и заговорив тише, но достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь крики. — Не без какого-то сигнала или представления о том, что они делают…
— Холо, — Касс бросила на него жёсткий взгляд. — Возможно, нам понадобится вытащить её отсюда.
Она многозначительным кивком показала в мою сторону, и я увидела, как в глазах мужчины-видящего проступает понимание, и они широко распахиваются.
Я невольно заметила, что Касс стояла слегка передо мной, вытянув руку и словно заслоняя меня, хотя не от чего было заслонять.
По крайней мере, пока что.
Честно говоря, вся эта ситуация заставила меня закатить глаза.
— Давайте пока что останемся, — сказала я.
Кто-то врезался в мой бок и плечо, и я охнула, изменив позу так, чтобы прижаться к каменным ступеням, пока крепко сложенный итальянец и его семья проталкивались мимо нас к выходам, схватив одеяла, корзинку с едой и рюкзаки. Два сонных ребёнка лет одиннадцати и восьми протолкнулись следом, за ними шла его жена, которая помедлила, чтобы открыто и без объяснений наградить нас с Касс хмурым взглядом.