Всё ещё чувствуя то горе в его сердце, я испытала вспышку раздражения.
Когда его эмоции ожесточились, становясь более острыми, я уже не смогла терпеть.
Отстранив нас друг от друга, я посмотрела на него в темноте.
Мы оба тяжело дышали, наши ладони не отрывались от обнаженной кожи друг друга.
Я снова не могла видеть его.
Я лишь чувствовала его, видела своим светом.
Почему-то это ещё сильнее раздражало меня.
— Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, — сказала я, всё ещё переводя дыхание. — Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, Ревик. Ты постоянно просишь меня об этом. Ты постоянно хочешь этого.
Он крепче обхватил меня рукой.
— Да.
— Тогда ты должен доверять мне. Ты должен доверять мне.
Когда мои слова повисли в воздухе, воцарилось молчание.
Ощущая его сомнение, я стиснула его волосы в кулаке.
— Ревик, я выбрала тебя, — в мой голос просочилась почти злость. — Тебя. Не его. Я выбрала тебя ещё до того, как ты прошёл через ту дверь в стене Запретного Города. Я сделала это ещё до того, как ты поговорил с Уйе; до того, как ты отослал Даледжема; до того, как ты начал эту штуку с нашими воспоминаниями. Я никогда не выбирала не тебя. Это всегда был ты. Джем это знал. Он даже понимал это, когда не реагировал на наш свет… или на мою беременность. Почему он знал это так абсолютно и бесповоротно, а ты не знаешь?
Ревик всё ещё дышал тяжело. Его рука крепче сжала меня.
Но он по-прежнему ничего не говорил, и те сомнения не рассеялись.
— Ревик, — сказала я. — Тебе нужно услышать меня. Ты можешь? Ты можешь меня услышать?
Боль выплеснулась из его света, но пальцы стиснули мою спину.
— Я всё похерил, — сказал Ревик с болью в голосе. — С самого начала я лишь херил всё подряд в наших отношениях, Элли.
Я уставилась на него, до боли прикусив язык.
— Ты много лажал, — сказала я наконец. — И я тоже, — всё ещё стискивая его длинные волосы, я посмотрела на него, хоть и не видела. — Я всё ещё здесь. И ты тоже.
Боль пронеслась по его свету.
Его ладонь стискивала мою спину, вплотную прижимая меня к нему.
Я чувствовала, как он противится моим словам. Я также чувствовала, как он соглашается с ними.
Я чувствовала, как он пытается отпустить ситуацию с Даледжемом, пытается решить, способен ли он на это реалистично, сможет ли он сделать то, что советовал Уйе, и просто позволить мне это, принять тот факт, что я любила их обоих. Я почувствовала, как он думает о сексе со мной, хочет этого и знает, что почувствует там Джема. Я почувствовала, как он думает о Лили, о моей беременности…
— Ревик, ты тоже любишь Джема, — сказала я, слегка тряхнув его от раздражения. — Вот почему ты попросил именно его. Вот почему ты втянул его в это. Вот почему ты выбрал его. Ты тоже его любишь.
Я почувствовала, как Ревик вздрогнул от моих слов.
Я ощутила, как он ненавидит то, что я сказала это, и не только потому, что я впервые произнесла это вслух. Я также почувствовала, как он соглашается с моими словами.
— Я пока что не хочу это делать, — сказал он. — Пока что нет, Элли.
Боль змеилась в его свете, и он крепче стиснул меня.
— Мне хочется, — сказал он. — Gaos. Мне очень хочется, Элли…
Я покачала головой.
— Меня это не волнует. Ну то есть… мне не всё равно. Мне совсем не всё равно. Но когда дело касается нас с тобой, меня не волнует, сделаем ли мы это сейчас. Я понимаю. Всё хорошо.
— Я услышал тебя, — сказал Ревик. — Касаемо остального, Элли. Я услышал тебя по всем пунктам. Но я не представляю, чтобы смог двинуться дальше, пока мы не пройдём всё остальное.
Подумав над его словами, я нахмурилась.
— Ты имеешь в виду, что ты хочешь это увидеть?
— Нет. Я не хочу это видеть, — его челюсти напряглись под моими пальцами. — Я ничего из этого не хочу видеть. Но думаю, мне это нужно. Мне нужно увидеть это через тебя. Тогда я смогу это отпустить.
Всё ещё лежа на его груди и животе, я кивнула.
Я понимала. Как он и сказал, я не хотела, но понимала.
Я осознала, что в отношении меня правдиво то же самое.
То есть, не только в отношении наложниц в Городе, где Ревик провёл последние десять месяцев или около того. А в отношении тех вещей, которые он мне уже показал. Просто увидев его с Рейвен, я смогла отпустить нечто, за что до сих пор цеплялась в отношении неё и того факта, что у Ревика есть общий ребёнок с ней. Это убрало какое-то назойливое сомнение, хоть мне и было ненавистно смотреть на них вместе.
Когда я увидела его с Джемом, с Тореком и с теми женщинами, с которыми он спал, пока я встречалась Джейденом… и даже когда я увидела его с Кэт в Сиэтле… это сорвало покров тайны с чего-то, за что я цеплялась, сама того не осознавая.
Я гладила Ревика по лицу в темноте, моя ладонь скользила по его подбородку и шее, по угловатым скулам, в волосы, за которые мне хотелось дёрнуть так же, как он дёргал за мои. Я вновь осознала, что длинные волосы по какой-то причине сводили меня с ума.
Я даже не знала, почему — во всяком случае, осознанно.
Мне нравился Ревик с короткими волосами. До этого я бы даже сказала, что предпочитала короткую стрижку на нём… но не теперь. Теперь он определённо нравился мне таким. Каким-то образом это подходило ему — образ, более свойственный для видящего. Может, он просто перестал быть разведчиком в этом отношении.
Он прекратил попытки слиться с толпой.
Он прекратил попытки походить на человека.
— Ты хочешь, чтобы я оставила тебя в покое? — спросила я у него.
Боль пронеслась по нему, когда Ревик подумал над моими словами.
Он не хотел этого, но также не мог решить, как далеко хочет зайти.
Он хотел, чтобы я довела минет до конца.
Он хотел, чтобы я опустилась ниже по его телу и сосала его, пока он не кончит.
Какая-то часть его света и разума просто не могла забыть. Ревик поиграл с этой идеей в закоулках разума, пытаясь сказать себе, какая это ужасная идея, и как мало силы воли у него имелось, когда дело касалось меня и орального секса.
Он знал, что если попросит меня, то я могу это сделать.
Он знал, что если я сделаю это, он наверняка трахнет меня в ящике, а ведь он только что сказал мне, что нам не стоит трахаться. Он говорил серьезно, он правда не считал, что нам стоит это делать, но он знал, что может забить на всё после того, как кончит мне в рот.
Осознав, как много его я слышала и чувствовала, я постаралась немного закрыться, просто чтобы дать ему немного уединения, но мой свет всё же прострелило резкой болью. Я сумела подавить это чувство, но моё тело сильнее прильнуло к нему, хотя я сама этого почти не осознавала.
— Мы можем поговорить об операции, — предложила я, всё ещё стискивая пальцами его волосы. — Если разговоры о работе вызовут у нас стресс, или если клаустрофобия вернётся, то минет может быть нашим запасным планом. Ну, знаешь. На случай чрезвычайной ситуации.
Несколько секунд Ревик лишь смотрел на меня в темноте.
Затем, словно ничего не сумев с собой поделать, он расхохотался в голос.
Глава 29. Дурное предчувствие
Амортизация органического контейнера была невероятной, но нам это не шло на пользу.
Мы не почувствовали, когда контейнер перенесли на баржу. Это означало, что мы также не ощущали движения волн или речной воды, когда баржа отчалила от торгового дока. Мы не почувствовали, когда она остановилась, чтобы пройти через охрану на воротах, ведущих в город.
Мы не имели никакого представления о графике и времени, в которое должны произойти эти моменты, поскольку, по словам Атвара, всё сильно зависело от того, сколько других судов ждало у водных ворот в то же время.
Более того, он предупредил нас, что баржу не направят на отведённый ей причал, пока охранники-пограничники не дадут нам добро — ещё одна мера предосторожности, чтобы разведчикам по разные стороны стены тяжелее было координировать свои действия.