— Оль, мы тебя до дома проводим и ко мне зарулим, посидим, — извиняющимся тоном сказал Вовка.
Сегодня, обжегшись на вчерашнем дожде, Вова был мало того что в джинсухе, так по поводу температуры ещё и в свитере. Домой утром успел забежать. Надел всё лучшее сразу, ага.
— Тебе бы, Вова, лучше, конечно, полежать, — раскритиковала я их идею. — Но вы сами большие мальчики, так что смотрите. Пить-то что будете? Опять перцовку?
— Не, перцовку — это я, на ночь буду по рюмке, лечиться. Мы там около общаги в круглосуточный киоск зайдём, купим бутылочку.
Н-да. Опять же, учитывая, что Вова такое не пьёт, Халкону бутылки за глаза хватит. Наверное.
Злила меня немножко эта ситуация. То ли из-за его раздолбайства (или уж бахвальства поначалу, я не знаю?), то ли из-за прилипшего Халкона, у которого трубы горели. В общем, я шла и тихонечко раздражалась. Шла чуть впереди, а сзади (опять же, раздражающе меня, медленно-тягуче) что-то вжёвывал Вове Халкон, а Вова тёр виски и жаловался, что ему усиленное питьё помогает примерно как тому медведю из анекдота: «я пью, а мне всё хуже и хуже…»
Так мы и топали коротким паровозиком, пока в районе Захарова из грязненького… я даже не знаю, как назвать это место — скверик?.. садик?.. В общем, из кучки тополей, оснащённых прибитыми к ним в качестве лавок досками, нам навстречу выплыла кодла скучающей шпаны. Возможно, они были слегка выпивши или… нет, загашены вряд ли. На́рики — они спокойные до тормознутости, а эти явно были настроены подраться. Потому что начали с классического:
— Опа! А чё это мы ходим по чужому району?
И держались они очень уверенно. Потому что — я быстро пересчитала — их было восемь против Халкона и Вовки, я не в счёт. Мамочки!
Я резко тормознула и забежала за Вову, который всё страдал, как ему плохо. Халкон, кажется, слегка пожалел уже, что сегодня с ним пошёл…
— Слышь, ты! — с наездом двинулся навстречу Вовке первый. — Закурить не най…
— Твой левый! — крикнул Вова, и всё как-то резко заметлесило. Я, кажется, уже жаловалась, что во время боёвки ничего увидеть не успеваю? Так вот с драками ничуть не лучше. Только что чужие толпой двух наших окружили — и вот они уже все лежат, Халкон стоит в боксёрской стойке, а Вовка трёт голову и стенает, как ему, с-сука, сегодня плохо…
— Оль, пошли, давай-давай…
Забегая вперёд, скажу, что назавтра Халкон перескажет эту историю на кругу, и она обрастёт такими цветистыми подробностями, как: «Я ничего не успел понять — и тут мимо моего лица кроссовок пролетает сорок восьмого размера! Я даже дёрнуться не успел! А они только стояли — и все раскиданы, как в кино! А он снова на простуду жалуется!» Вова будет возражать и убеждать всех, что это неправда, и что одного урода уработал всё-таки Халкон.
Но пока он взял меня (изрядно остолбеневшую) под локоть и бодрым шагом повёл от этого места. Продолжая стонать о больной голове — вот это чистая правда.
ВДОХНОВЛЁННОЕ
И, тем не менее, неожиданное место (пусть даже третье и в странном интернетном конкурсе) вдохновило меня чрезвычайно. Я постаралась максимально освободить себе время в расписании и начала больше заниматься рукописями. Причём не рассказами. Я писала роман. Точнее, мы с Вовкой хотели развернуть тот наш рассказ про ведьму и компьютерный мир в полноценный роман. Ну, или хотя бы в повесть. Я пока не знала, как получится. Я часто ходила к нему в «Кассеты», и мы всё это обсуждали. Спорили иногда. И пару раз даже друг на друга дулись. До вечера.
Не могу я на него долго злиться, как хотите.
Ну вот, обсуждали мы, потом я уходила к себе и печатала. Потом показывала Вовке. Иногда ему сразу нравилось, иногда мы снова отчаянно препирались, а иногда вдруг ему начинали сниться длинные сны на тему этих событий. Тогда сюжет толстел и разрастался, как на дрожжах.
КУДА ЖЕ БЕЗ КОМПА!
На следующей неделе Вова, посоветовавшись с кем только можно, купил себе компьютер. И поставил его в кассетный киоск!
— Я так подумал, — делился он со мной своими соображениями. — В общагу его тащить страшно. К тебе можно было бы — а смысл? Я к тебе прихожу, чтобы быть с тобой.
— Ну, логично.
— Вот! А тут я иногда сижу, полчаса, час может никого не быть. Скучно. Зато теперь пока сижу, наиграюсь. И тут всяко надёжнее, чем в общаге. Двери железные, сигналка.
Это точно: и двери, и ставни на окна железные. И сигналку мы с первого же дня подключили.
— Главное, чтоб не до падающих человечков, — вспомнила я старую историю с играми, когда Вова дозалипал в игры до того, что ему в тетрадях эти человечки стали мерещиться.
— Да уж, — согласился со мной Вова. — ты, если чё, тормози меня.
— Нет уж! Началась старая песня! — мы уставились друг на друга. — Только в порядке исключения, в самых крайних случаях. А так сам себя тормози. Я, конечно, понимаю, — ехидно добавила я, — что у мужчин окончательное формирование лобных долей мозга происходит к двадцати пяти годам, но надо же как-то стремиться в эту сторону.
Против науки у Вовки аргументов не нашлось, поэтому он просто сгрёб меня в охапку и начал тискать и щекотать. Негодяй негодяйский!
ПЕРЕСЕЛЕНКА
Сентябрь приближался к концу, и передо мной в полный рост встала проблема переселения. Нет, можно было согласиться на заманчивое предложение мамы и никуда не переезжать. Она и так пыталась заводить тут со мной разговоры, мол: да ничего страшного, дом у нас на даче тёплый, баня есть, нормально живём… Но это было бы совсем нечестно по отношению к ней и к Саше. Поэтому я пыталась сообразить, куда и на что мне понадобятся денежки.
Тут меня папа порадовал. Пошла я к нему со своими раздумьями. Говорю:
— Эх, хотела я с октябрьских достроить павильонам стенки, чтоб на следующий год не оставлять, да, видать, не получится.
— О! Не сказал же я тебе! — папа аж по лбу себя хлопнул. — Пяти с половиной, строители посчитали, на все стены хватит, и даже почти всё крышей закрыть.
— Это уже с работой? — не поверила я.
— Да!
— Что-то мало… А как же мы с тобой считали?..
— Так и считали! Мы прикидывали сколько? Пятьдесят-пятьдесят пять миллионов, правильно?
— Ну.
— А ты уже сколько потратила?
Я полезла в блокнотик и принялась считать столбиком.
— Семнадцать с половиной.
— Вот, ещё лимонов тридцать пять на отделку уйдёт. Это кажется, что стенки стоят. А как начнёшь сейчас: окна, ставни железные, полы, батареи… махом набежит. Я могу по своему́пристрою тебе раскладку показать.
— Да понятно, верю я. Это значит — что? Я могу себе ванну купить?
— Можешь, — в своей привычной манере усмехнулся папа. — давайте-давайте, покупайте ванны, у кого совести нет.
— Ну, пап! Отдам я тебе в ноябре, договорились же.
— Да шучу я. Покупай, конечно. И холодильник купи, раз ты тут жить собираешься. Придётся тебе, наверное, и плитку покупать. Как ты это всё вмещать будешь в свой кабинетик? Там же у тебя квадратов десять.
— Одиннадцать с половиной, — проворчала я.
— Да всё равно, крошечная комнатка, — папа принёс вскипевший чайник и кинул в стаканы по пакетику заварки. — А спать где будешь? Диван поставишь?
— Да нету там места под диван, — вздохнула я. — Так пока, на ночь ковёр буду раскатывать да спальник.
— Нет, не дело, — не оценил папа. — Слушай! А здесь же потолки пять метров!
— И что?
— Так сделай себе кровать вторым этажом!
— Как полати, что ли?
— Типа того. На два десять поднять, чтоб сразу над дверными косяками — даже твой Вова головой цеплять не будет.
— А крепить? Там же стенки смешные, тонкие.
— А можно деревянные брусовые опоры сделать. Столбики. А к стенкам — чисто так, чтоб не шаталось. И, кстати, если у короткой стены против окна закрепить, там по центру как раз несущая колонна. Дополнительно упоры поставить — и вообще никуда не денется твоя кровать.
Идея мне понравилась, и как только пошли денежки за октябрь, я принялась за её осуществление. Правда, настроение мне подпортило повышение цен на коммуналку. Без объявления войны, как говорится, и не дожидаясь нового года. Ну, ничего. Всё равно общий прибыток у меня хороший!