Потеря Илвы ослабила ее сердце. Как бы она ни старалась смотреть на мир, как раньше, хладнокровным взором Девы-защитницы, мысль о том, что еще кто-то из ее детей станет воином, затуманивала зрение и заставляла сердце болеть.
Особенно выбивало из колеи то, что Агнар тренируется сейчас, когда впереди жестокий бой.
Агнар первые взял в руки меч, когда Толлак захватил Карлсу, и Старый Орм, иссохший воин, который долгие годы сражался вместе с Вали и Бренной, рассказал им о мальчике с доблестным сердцем и неопытной рукой, который бился как воин. С тех пор Вали стремился побыстрее обучить Агнара, утверждая, что он уже слишком взрослый, чтобы прятаться за юбками служанок, когда дело дойдет до битвы, и что они могут навлечь на него беду, оставив необученным.
Бренна знала, что он прав. А еще знала, что Агнар, отчаянно желающий стать воином, как его родители и старшие братья и сестры, хорошо воспримет приемы, за которым наблюдал всю свою жизнь. Он наверняка будет проситься в поход с ними. Ее беспокоило, что он очертя голову бросится навстречу опасности и смерти.
Возраст и утрата, несомненно, изменили ее.
Тем не менее, Бренна не стала вмешиваться, пока ее мужчина и их мальчики тренировались под прохладным солнцем раннего летнего дня. Вместо этого она нашла укромное местечко в уголке рядом с таинственной темной дверью, присела, откинулась на спинку стула и стала наблюдать.
Более двадцати лет одним из ее любимых зрелищ было зрелище Вали с оружием в руках. В этот теплый день он сбросил тунику и проводил тренировку так, как обычно дрался, — с обнаженной грудью. Обитатели замка уже давно перестали возмущаться его обнаженной кожей и уделяли их тренировкам ровно столько внимания, сколько требовалось, чтобы не попасть под нечаянный удар.
С годами на теле Вали появилось больше шрамов, но оно не утратило своей упругости, крепости, силы и ловкости. Его мускулы напрягались и перекатывались, когда он размахивался и делал ложные выпады, останавливаясь, чтобы проинструктировать и покритиковать.
Через некоторое время он отступил назад и приказал Хокону и Агнару сразиться. Хокон сразу же повел себя агрессивно, даже опасно, набросившись на своего младшего брата и ударив с такой силой, что Агнар отшатнулся и рухнул на землю, выронив меч и спрятавшись за щитом.
Вали позволил этому случиться, его взгляд не дрогнул. Бренна знала, что он держит себя в руках. Он протянул руку Агнару, который проигнорировал ее и самостоятельно поднялся на ноги и взял свой меч. Затем Вали повернулся к Хокону и взмахнул своим собственным затупленным мечом. Он хотел сразиться с самим Хоконом.
Бренна улыбнулась, поняв намерения мужа. Он хотел показать Агнару приемы защиты и в то же время — наказать Хокона за то, что тот с такой силой атаковал своего младшего брата.
Все произошло так, как она и ожидала: Вали выкрикивал свои ходы Агнару, одновременно оттесняя Хокона назад, пока тому тоже не пришлось спрятаться за своим щитом.
Хокон. Он был жизнерадостным, счастливым ребенком, но, став мужчиной, стал язвительным и недовольным. Они с Вали часто говорили об этом, и их мнения сходились в том, почему Хокон такой, какой есть, но не в том, как и могут ли они это изменить.
Хокон ревновал свою старшую сестру. У Сольвейг было или могло бы быть то, что он хотел получить, и он не удовлетворился бы меньшим. Они были очень похожи, хотя и сильно отличались друг от друга, как две стороны монеты. Оба были движимы ожиданиями. Сольвейг стремилась быть достойной своих привилегий, а Хокон верил, что он сам по себе достоин привилегий. Ни один из них, казалось, не был доволен тем, что имел.
И все же здесь, в Меркурии, Сольвейг изменилась. Бренна думала, что Меркурия стала для дочери тем, чем стала для нее самой Эстландия. Место, где никто тебя не знал, становилось местом, где ты сам мог узнать себя по-настоящему.
Бренна принесла это новое самосознание с собой, когда покидала Эстландию. Это помогло ей пройти через самое тяжелое испытание в жизни. Она знала свое место и своих людей, она чувствовала их присутствие в своем сердце даже за тридевять земель, и у нее была надежда, которая пришла вместе с большой любовью. Потому что у нее был Вали.
Она надеялась, что Магни станет таким же якорем для Сольвейг и что ее дочь вернется в их мир более сильной и целеустремленной.
Однако Хокон — его путь все еще казался темным и трудным.
— Бренна! — позвал Вали. — Присоединяйся к нам!
Обнаруженная, Бренна вышла вперед. У нее были сомнения по поводу воспитания из детей воинов, это было правдой. Но вряд ли она могла попросить своих детей свернуть с выбранного ими пути просто потому, что это сделало бы ее спокойнее. Это было именно то, что пыталась сделать с ней мать, и именно это вынудило ее покинуть свой дом и отправиться в большой мир в одиночестве.