– Или полюбила эмоции, которые ты от него получаешь. – Я пытаюсь быть осторожной – не хочу задеть подругу. Но еще больше я не хочу, чтобы под влиянием всех этих эмоций она совершила такие ошибки, которые потом не сможет сама себе простить.
– И как понять, что со мной? – спрашивает Лилит. Ее лицо – олицетворение одухотворенной грусти.
– Думаю, время покажет. Знаешь, я не лучший в мире советчик. Но мне кажется, тебе стоит просто наслаждаться тем, что есть сейчас. Контролировать себя в полной мере ты не сможешь, но ты сможешь осознавать свои эмоции. И тогда ты будешь отдавать себе отчет в том, что с тобой происходит. Как говорит профессор Бланшет, контроль начинается с осознанности.
– Вы что, разбираете на занятиях чувства? – смеется Лилит, и я опять поражаюсь тому, как быстро она умеет переходить из одного эмоционального состояния в другое. Или играет?
– Он говорил это в другом контексте, когда мы беседовали о страхе сцены, – отмахиваюсь я. – «Осознай, зафиксируй и контролируй», – вот его совет для тех, кто боялся публики. Но, думаю, это подойдет и для отношений.
– Осознай… – Эхом повторяет за мной Лилит. На минуту она задумывается, закрывает глаза и, кажется, прислушивается к себе. – Знаешь, Санни, – говорит она спустя четверть минуты, – мне кажется, чем больше я пытаюсь осознать то, что со мной происходит, тем больше понимаю одно. Я хочу, чтобы это продолжалось и дальше. Знаю, что ничего серьезного у нас с Ричардом не получится. Он для меня – ожившая сказка. А я для него – забавное приключение, о котором он забудет. Но нужно наслаждаться, пока есть возможность. Правда?
– Правда. А что потом? – спрашиваю я прямо. – Когда он уедет?
– Мне будет больно, – признается Лилит. – Наверное, тяжело слезать с любой иглы, – нехотя, но признает она. – Я буду страдать, плакать, думать о нем, не хотеть жить, есть конфеты, отслеживать его во всех социальных сетях. А потом это пройдет. Пройдет ведь? – спрашивает она у меня. Вместо ответа я обнимаю ее.
– Знаешь, что было написано на кольце царя Соломона? – спрашиваю я, прижимаясь своей щекой к ее щеке. – Там было написано: «И это пройдет». Все проходит. Мы сможем пережить все.
Лилит понимает меня и сжимает свои объятия так сильно, что я шучу – сейчас она меня задушит.
– Я обнимаю тебя крепче, чем твой Лестерс, – чуть ревниво заявляет подруга. Мы смеемся. Она хочет сказать мне что-то еще, но в это время звонит ее телефон. Лилит вздрагивает от неожиданности и тут же тянется к нему, лежащему на спинке дивана. На ее лице появляется странное радостное выражение. Но оно тут же пропадает, стоит ей взглянуть на экран. Видимо, это не Октавий.
– Слушаю! – сердито говорит она, прижимая телефон к уху. – Эй, хватит молчать!
– Кто это? – спрашиваю я удивленно. Лилит демонстративно пожимает плечами и сбрасывает вызов.
– Несколько раз уже звонили, – недовольно выдыхает подруга. – Кто-то развлекается.
– Звонят и молчат? – переспрашиваю я.
– Именно. Бесит.
– Добавь этот номер в черный список, – советую я.
– Не могу, – вздыхает Лилит. – Номер скрыт. Ладно, это глупости. Расскажи мне, что у вас с Лестерсом.
Мы болтаем и только спустя час идем спать.
Глядя на кусок темного неба в своем окне, я думаю о том, что, несмотря ни на что, моя жизнь складывается удачно. Я занимаюсь тем, чем хотела заниматься с самого детства. У меня нет славы и денег, но у меня есть друзья, группа и, кажется, первая любовь. Лежа на старой кровати, видя, как ветерок треплет легкие занавески, чувствуя дыхание ночной улицы, я отчетливо понимаю одну очень важную вещь. Все идет так, как и должно. Все, что со мной происходит, закономерно. Это цепочка последствий моих поступков. Мой выбор.
Я делаю свою жизнь такой, какая она есть.
Я все делаю правильно. Даже если ошибаюсь. Потому что ошибки учат меня. Потому что ошибки – это опыт. И если я перестану ошибаться, я перестану идти вперед.
Я живу сердцем. И верю, что это верный путь.
Я ловлю себя на мысли, что фиксирую это. Задерживаю дыхание и ловлю краткий миг постижения себя самой.
Где-то далеко раздается вой сирен, под окном мигает фонарь, и сквозняк, пробирающийся через приоткрытое окно, ластится о мои голые щиколотки.
Мне кажется, что эта ночь влажно благоухает цветами – как в нашем старом доме.
С этими мыслями и с чувством того, что поймала странное, едва уловимое мгновение осознания себя, я засыпаю.