Наверное, ему не следовало этого говорить, но, к его полнейшему удивлению, слушатели добродушно рассмеялись. Его похлопали по плечу.
– Ох, Мартор, так бы хотелось посмотреть, куда тебя на сей раз уведет инстинкт урожденного враля, – сказал ктото из офицеров. – И так жаль, что на этот раз у тебя нашелся свидетель.
– Но насчет айсбергов все правда, – негромко сказал Хайден. – По крайней мере мы их взорвали. За остальное, что он тут мог наплести, ручаться не стану.
– А экстренная остановка у борделя? – спросил ктото.
– Или схватка на саблях с сотней пиратов на байках?
– Или…
– Я ничего такого не говорил! – Мартор предпринял отчаянную попытку подняться, но эластичная простыня вернула его на место, и раненый распластался на постели.
– Это уж слишком! – воскликнул врач. – У парня точно оторвется почка. Все, хватит! Выметайтесь! Это и тебя касается. – Он ткнул пальцем в Хайдена.
Хайден невольно усмехнулся.
– Ну, теперь я хотя бы знаю, что ты не умер. Зайду в другой раз. И больше никакого вранья.
– Есть, сэр, – хмуро отозвался Мартор.
Из лазарета Хайден направился в мастерскую Одри Махаллан. Корабль гудел от голосов и мнений. Все это было ему хорошо знакомо еще по тем временам, когда он сам служил в пиратах; так бывало после каждой схватки. Ктото сводил с кемто счеты, но в основном участники событий обменивались мнениями, добавляя в рассказы собственные детали. Сражение уже обрастало мифами.
И Хайден, сам того не желая, оказался в центре новой мифологии.
Кивнув еще одному встречному, он постучал в дверь деревянного ящика. Ответа не последовало.
Прячется? Хайден не говорил с ней после сражения. Он только видел ее – мрачную, бледную, с растрепанными, как гнездо крысы, волосами и обгрызенными ногтями. Она избегала его взгляда. Обри побывала в плену, и там с ней могло случиться всякое, но пока что этот эпизод не получил отражения в корабельных историях.
– Ее там нет, – сказал парень, который только что прошел мимо. Хайден повернулся, вопросительно подняв бровь.
– Она на баке, разговаривает с леди. – Венера Фаннинг была еще одной героиней дня; ее своевременное решение взять ключ у капитана Сембри, когда пираты ворвались на мостик и убили всех, в конечном счете и спасло «Ладью». Извлечением сломанного ключа из панели управления уже занимался корабельный слесарь.
– Хорошо еще, что и адмирал зарекомендовал себя с лучшей стороны, – заметил ктото, – иначе мы все отдавали бы сейчас честь его жене, а не ему.
– Ты иди туда, – посоветовали Хайдену. – Все равно сейчас позовут. Мы приближаемся к тому чудному городку, туристической станции, и миссис Фаннинг желает нанести визит.
Адмирал Чейсон Фаннинг чувствовал себя карликом. И ему это совсем не нравилось.
Туристическая «станция» была на самом деле городом, который затмевал все прочие места, где ему доводилось бывать. И даже те, о которых он только слышал. Растянувшись на мили по потолку Вирги, она походила на громадную сверкающую люстру с похожими на пылающие сосульки башенкамиподвесками, шаровидными жилищами, свисающими с длинных фалов, и гигантскими вращающимися цилиндрами, каждый в три или четыре раза больше городов Раша. Следуя указаниям Махаллан, «Ладья» причалила именно к оси одного из этих цилиндров. И вот теперь Чейсон шел по улицам города и не мог отделаться от ощущения, что переместился из реальности в чейто бредовый сон.
Хитроумные изобретения скрывали форму города; казалось, он вовсе и не свернут и даже не вращается. Над Чейсоном было бесконечное синее небо, а игрушечные башенки возвышались над выглядевшей плоской поверхностью. Улицы сходились гдето далеко впереди, сливаясь в хаотичное смешение зданий, людей и неких нераспознаваемых, неторопливо плывущих штуковин. Последние оказались указателями, в большинстве своем мобильными, а некоторые даже могли говорить.
Люди представляли столь же причудливое зрелище. Их одежда – по крайней мере у тех, на ком вообще чтото было – имитировала (довольно неряшливо) все модные фасоны Вирги. Здесь встречались, казалось, представители всех племен и народов, различающиеся как по размерам, так и цвету кожи, включая разные оттенки синего и яркокрасного. Миллионы их переполняли улицы, тараторили, размахивали руками в тусклых квадратиках мерцающего света, жужжащих у них над головами подобно потревоженным пчелам. Мелькающие образы вспыхивали в этих ореолах подобно зарницам невидимых пожаров, и повсюду царил шумный, гремящий хаос.
Им с Венерой приходилось поторапливаться, чтобы поспеть за Обри Махаллан, которая пробивалась сквозь толпу, выставив опущенную голову и плечи. Контролер, встретивший «Ладью» в доках, настоял на том, чтобы ее сопровождали не больше двух местных.
– Не фотографировать, – предупредил он со свистящим акцентом. Две уменьшенные копии его самого – идентичные вплоть до одежды – то громоздились ему на плечи, то бежали позади него с оглушительным смехом по коридору. – Ничего не брать, оставлять же разрешается все, что только пожелаете.
– Мы приехали за произведением искусства, сданным на хранение одному из ваших музеев двести лет назад, – сказала Венера. – Оно наше, а не ваше.
Контролер поднял бровь, а один из его миниатюрных двойников высунул язык.
– Решайте вопрос с музеем, – сказал он. – Меня это не касается.
Чейсон прибавил шагу, чтобы догнать Махаллан. Она, казалось, еще не оправилась после перенесенных тягот кратковременного плена, и выглядела усталой и мрачной. Предвидя ее жалобы, он решил перехватить инициативу.
– Мне пришлось отпустить пиратов. Мы могли бы наплевать на уговор и взорвать их, как только они отвалили, но и они могли бы выпустить пару ракет в «Ладью».
Она просмотрела на него с нескрываемой неприязнью.
– Так все дело в этом? Вы боялись, что они взорвут «Ладью»?
– Это достаточно веская причина. Но нет, не только поэтому. Мы заключили соглашение. И несмотря на то, что вся моя команда и офицеры жаждали мести, я был обязан, как джентльмен, сдержать слово. К тому же, что еще важнее, смерть на этой неделе уже собрала свой урожай.
Махаллан задумалась, но хмурое выражение не исчезло с ее лица.
– Вы рады, что вернулись к своим? – спросил он.
– Нет.
Пауза затянулась. Дружелюбный подход не срабатывал.
– Вы видели флот в реальном боестолкновении, – сказал он через некоторое время. – Если ваше мнение о полезности предлагаемых вами устройств изменилось хоть в малейшей степени, надеюсь, что вы сообщите мне об этом.
Махаллан бросила на него сердитый взгляд.
– И это все? Для вас важно только «боестолкновение»? Только то, что можно потом разобрать, проанализировать и отложить для последующего рассмотрения?
На Чейсона ее гнев не произвел никакого впечатления.
– Мое положение требует в первую очередь именно такого отношения. А что? Осмысление произошедшего есть единственный способ спасти больше жизней в следующем бою. А моя работа в том и заключается, чтобы спасать жизни, леди Махаллан. Я прилагаю все усилия, чтобы достичь военных целей с наименее возможными потерями. Вот почему мы находимся в этом городе и идем по этим улицам, не так ли?
Она остановилась и указала на темный, пустынный переулок.
– Там. Вход в склад хранения Музея культуры Вирги. – Она повернула и зашагала дальше с прежней скоростью.
– Я… мне очень жаль, что вам пришлось участвовать в этом, мисс Махаллан, – бросил ей вдогонку адмирал. – Инцидент тяжело отразился на всех нас.
– Не беспокойся, – бодро заметила Венера, беря его под руку и устремляясь вслед за Махаллан. – Она просто переживает. Некоторым нравится переживать и чувствовать себя обиженными. Это дает им право вести себя подетски.
– Ты прямотаки философ, – сказал он со смехом. – А тебя последние события никак не задели?
– Я бы не сказала. – Она опустила глаза.
– Дентиус ведь тебя не тронул, да? Знаю, ты говорила, что все в порядке, когда мы вели переговоры с ним, но ты же понимала, что я сотру его порошок, если…