Обри пожала плечами.
– Люди нигде не сочувствуют власти.
– Ну, – сказала Венера, пожав плечами, – если их намеренно лишают силы тяжести, тогда за что они должны ее любить? Фу, какой неприятный образ – словно паучье гнездо.
Подходящее сравнение, подумал Хайден, вспоминая, как жильцы, высунув длинные и деформированные конечности, бросали ночные горшки и коробки и приветствовали Хайдена и Обри, вылезших из окна с дальней стороны места.
– Мы оказались между шестью или семью тесно стоящими зданиями; полицейские байки попасть туда не могли, так что ускользнули к рынку. От рынка возвратились в библиотеку и к моему байку.
– Мы знали, что прием здесь, как предполагалось, затянется, – добавила Обри, – и не могли вернуться к докам, потому что полицейские заблокировали то направление.
– Вы по крайней мере сделали то, о чем я просила? – поинтересовалась Венера. Хайден и Обри впились взглядом в нее.
– Что?
– В небе полно байков, – сказал какойто офицер, выглянув из разбитого окна. Его волосы были всклочены, а глаза слезились от сильного ветра. – Они подберут нас без проблем, если мы прыгнем.
– Пожалуйста, мы должны провести переговоры! – Рейсс в отчаянии заламывал руки. – Дайте им необходимую информацию, адмирал, и у нас появится шанс снова вернуться домой.
– На это я не пойду. – Фаннинг выглянул в окно, схватил стоявшего рядом с ним офицера и указал на чтото. – Кроме того, есть и другой способ.
Он подошел к сорванным портьерам, присел на корточки, пощупал ткань и огляделся.
– Цвета! Мне нужна правильная цветовая комбинация! И мне нужен человек, который знает семафор как свои пять пальцев.
Трэвис перегнулся через перила и помахал рукой.
– Тогда вам нужен я. Что вы надумали?
– Я вижу отсюда несколько наших кораблей – доки не так далеко. Люди сходят с них, сколько уже сошло, определить невозможно. Мы должны привлечь их внимание и подать сигнал. Сумеете?
– Мне понадобится проем побольше. – Трэвис шагнул к лестнице, вытащил пистолет и методично расстрелял все рамы, засыпав стеклом кожаные кресла и старинные столы. Ветер зашипел, заворчал, как некий монстр, пытающийся ворваться во дворец.
– Слипстримеры! – донесся голос из главной прихожей, отделенной баррикадой из крепких столов и книжных полок, которую соорудили офицеры Фаннинга. – Мы не хотим кровопролития! Вам известно, какая информация нам нужна. Она наша по праву. И Лист Хора тоже наш. Сдавайтесь, и я обещаю, что никто не пострадает. Вас проводят до границы и отпустят вместе с вашими судами.
– Вот видите! – воскликнул Рейсс. – Адмирал, они – цивилизованные люди. Они сдержат свое слово.
– Цивилизованные люди не заманивают в ловушки гостей, – возразил адмирал. – Но скажите, что мы рассмотрим его предложение самым серьезным образом. Это задержит их и даст нам время, чтобы коечто сделать. – Он повернулся к другим. – Я хочу, чтобы мы дали залп вон из того окна. Звук должен дойти до кораблей, так что вытаскивайте пистолеты, у кого они есть.
Они начали стрелять, а Трэвис, стоя на галерее наверху и качаясь от ветра, подавал сигналы. Тем временем Рейс, приблизившись к забаррикадированной двери, рассыпался в столь неопределенных обещаниях и туманных извинениях, что вызвал улыбку даже у адмирала.
– Этот человек выиграет для нас целый час.
– Сэр, в доках чтото происходит.
Фаннинг подбежал к окну.
– Всем – успокоиться! Слушайте. – Трэвис замер; его волосы трепетали на ветру. Сквозь неумолчный шум Хайден расслышал приглушенные и нерегулярные хлопки.
– Они ведут огонь! И возле кораблей какоето волнение. Думаю, пытаются отдать швартовые.
В этот момент вдовствующая баронесса Кордия встала и завопила:
– Это – уловка! Они пытаются выиграть время, вы, болваны! Не дайте им уйти.
Венера повернулась и выстрелила. Баронесса с криком упала. Баррикада у главной двери дрогнула от взрыва, сбросившего картины со стен и книги с полок. Тяжелые столы, которые составляли баррикаду, отлетели на несколько футов, отбросив некоторых защитников в сторону. Осколки разлетелись по комнате.
Фаннинг прицелился из пистолета и выстрелил в облако дыма.
– Укрепить дверь! – Гехелленцы неверно рассчитали количество пороха, необходимого, чтобы снести баррикаду, но в следующий раз ошибки не будет. И что бы ни делали защитники, баррикада долго не простоит.
– Идут! Идут! Корабли идут! – Сообщение отозвалось одобрительными возгласами. Защитники у двери поднялись и, используя последние боеприпасы, пытались остановить наступающих, запихивая в проем дымящуюся мебель. Но было уже поздно – пули и клинки сразили двух офицеров.
Фаннинг стоял на центральном столе, указывая саблей.
– Сорвите те шторы. Мне нужны парашюты.
Офицеры выбивали оставшиеся оконные стекла на нижнем уровне библиотеки. Ветер, получив полную свободу действий, моментально воспользовался ею и, носясь по залу, подхватывал все – осколки стекла, с негодованием наблюдающие за происходящим портреты гехелленской знати, клочья бумаг. Очередной залп разбил баррикаду и разметал ее защитников. Ктото закричал:
– Они прорвались!
Внезапно компаньонка вдовы, женщина помоложе, вспрыгнула на перила галереи, бессвязно вопя и целясь в находящихся ниже людей. Рука слипстримера, приставленного к ней для охраны, безжизненно свисала с лестницы. Прицелившись в когото поверх головы Хайдена, она выстрелила, но отдача оказалась настолько сильной, что женщина потеряла равновесие и упала с галереи на груду сломанной мебели.
Сквозь вой ветра Хайден услышал чейто вопль:
– «Мучитель» идет!
И в этот момент баррикады рухнули, и вооруженные люди вломились в комнату в комнату. Фаннинг спрыгнул со стола и побежал к окну.
– Младшие офицеры, подготовиться к прыжку! – Вручая каждому кусок ткани, адмирал толкал его в окно. Большего Хайден увидеть не успел, потому что перед ним возник усмехающийся враг, и ему пришлось изловчиться, чтобы отвести удар, направленный в горло.
Гехелленцы были слабы, и Хайден моментально это понял. Он превосходил своего противника и в силе, и в скорости, и в быстроте реакции. То же самое касалось кипевших вокруг других поединков. Сила тяжести была здесь ценным товаром, с которым высшие сословия расставались неохотно. В результате солдаты были недостаточно обучены ведению боя в таких условиях.
Он сразил своего противника ударом в подреберье и повернулся к следующему. На короткое время мир превратился в простой обмен выпадами; потом ктото выкрикнул его имя.
Оглянувшись, он увидел, что Обри протягивает ему руку.
Она стояла у окна вместе с другими, сжимая в одной руке темнокрасный лоскут. Хайден набросился на противника, вынудив его отступить, а потом метнулся назад, чтобы схватить Обри за руку. Она потянула их обоих из окна, и библиотека, дворец и весь город Гехеллен прыгнули кудато вверх и в сторону.
Глава семнадцатая
Рычащие байки носились по городу, оставляя за собой длинные хвосты пара. Чейсон Фаннинг из последних сил цеплялся за рвущийся из рук край красной шторы, ожидая вотвот получить пулю. Обычно в непосредственной близости от городского колеса устанавливали, руководствуясь соображениями безопасности, свободную от всякого движения зону; если он сумеет удержаться, не выпустить из пальцев парашют, то сможет снизить скорость до разумной и не влететь в чьенибудь окно в невесомой части города.
Окованное железом брюхо колеса уходило с опасной скоростью, но клубов дыма, которые свидетельствовали бы о том, что по его людям стреляют, видно не было. Он вообще не слышал выстрелов, только ворчание байков и сильную вибрацию ветра.
Один из байков устремился к нему. Вот и конец,подумал адмирал. Но когда похожий на консервную банку байк поравнялся с ним, он увидел на корпусе герб Слипстрима. Водитель наклонился и протянул руку, предлагая Фаннингу помощь.
Адмирал выпустил сопротивляющуюся ткань и уже в следующее мгновение оказался на горячем металлическом цилиндре. Побелевшие от напряжения пальцы вцепились в ремень, ноги сами отыскали пассажирские стремена.