За долгую ночь, в течение которой преимущество оставалось за Слипстримом, им удалось расстроить боевой порядок неприятельского флота, уничтожить его байки и мелкие суда и повредить несколько средних кораблей и даже транспортов. Но это было все, чего они добились, и это все означало ничего.
Если в ближайшие минуты им не удастся нанести решающий удар, такой удар, который нарушит все планы вторжения, их миссия окажется бессмысленной, а польза от нее равной нулю.
– Сэр! – подал голос оператор. – Мы… думаю, мы потеряли корабль.
Чейсон посмотрел на дисплей. Одна из стремительно движущихся точек разделилась пополам. Потом, на его глазах, половинки разделились на мелкие частички и распались. Точки расплылись в пятна.
– Кто это был? – спросил Чейсон во внезапно наступившей тишине. Идиоты, вздумали поиграть с заминированным облаком.Он нахмурился.
На мостике повисло молчание; офицеры поглядывали друг на друга.
– Вернуться к дредноуту, – скомандовал Чейсон. – Загрузить катера взрывчаткой – боеголовками, пулями, всем, что есть. Ракеты его не взяли, а раз так, то попробуем запихнуть ему в глотку чтонибудь покрупнее.
И если это не сработает, превратим в ракету саму «Ладью».
Карриер прыгнул. Хайден ухватился за седло байка и потянул изо всех сил.
Грузовая сеть, которую он спрятал под седлом, развернулась в воздухе, как распускающийся цветок, и упала на Карриера. Агент вскрикнул и попытался увернуться, но не смог. Запутавшись и сыпля проклятиями, он ударился о байк и отлетел в сторону.
Хайден оттолкнулся обеими ногами, пролетел через всю комнату и, схватив саблю, успел оттолкнуться от стены. Карриер отчаянно старался высвободить запутавшийся в сети клинок; неуклюжая попытка парировать удар не удалась, и он с удивлением уставился на торчащую из своей груди саблю Хайдена.
– Что… – Их взгляды встретились. Карриер попытался заговорить.
– Не со мной, – сказал Хайден. – Того, с кем тебе нужно объясниться, здесь нет. Но ты скоро с ним встретишься. – Он выпустил саблю, повернулся и прыгнул к байку. Достал изза выхлопной трубы моток тонкого кабеля и начал его разматывать.
Убедившись, что Лайл Карриер мертв, Хайден снял с него сеть и привязал к ней кабель. Потом переместился к двери и нашел первый из пакетов, которыми снабдил его Кандес.
Обри Махаллан нервничала, и это сводило Венеру с ума. После того, как та в десятый раз облетела комнату, Венера не выдержала.
– Вам нужно еще чтото сделать? Махаллан замерла и покачала головой.
– Нет. Ничего.
– Тогда успокойтесь. Это же не ваш муж сражается сейчас с Фалконом. Ваш парень там, в холле.
– Он не мой парень, – торопливо возразила Обри. Венера вскинула бровь.
– Вот как? А он считает иначе.
Махаллан смущенно опустила глаза. Такто лучше,подумала Венера.
– Думаете, меня не изводит это ожидание? – продолжала Венера. Скрестив руки на груди, она еще раз бросила взгляд на индикатор, который лежал в сумке у стены. Индикатор все еще светился. Пока он работает, у Чейсона есть преимущество, есть шансы на успех; так что в некотором смысле этот свет был ниточкой жизни, связывающей ее с ним. Но прибор придется отключить, когда наступит рассвет.
– Я не вы, – нахмурилась Обри. – Я много сделала для вашего проекта. А вы когдалибо спрашивали себя, что я с этого получу?
Венера пожала плечами.
– Вы никогда ничего не просили, не так ли? Что странно. Впрочем, вы ведь ссыльная, а для таких везде одно и то же. Но почему бы вам не взять Хайдена Гриффина? Прекрасная добыча для человека вашего положения. Так что, проблема в этом? В том, что он вам не ровня?
– Вы не поймете. Венера рассмеялась.
– Мне не раз говорили, что моя проблема состоит именно в том, что я хорошо понимаю людей, но не сочувствую им. Скорее всего так оно и есть. Но вы правы, я этого не понимаю. Мы завершили проект. Вы свободны и богаты. Через несколько минут включите систему защиты солнца, а потом делайте, что хотите. Берите деньги, берите своего парня и наслаждайтесь жизнью. Что может быть проще?
Махаллан встрепенулась.
– Уже пора?
Венера посмотрела на часы.
– Скоро.
– Ладно. – Обри улыбнулась – через силу, как показалось Венере – и подплыла к зеркалу желаний. – Тогда я подготовлюсь его закрыть, – сказала она с напускной веселостью.
– Хорошо. – Венера наблюдала за ней с безразличным выражением. Потом, пока чужестранка вглядывалась в зеркало, Венера отлетела к сумке. Убедилась, что может, не поворачивая головы, видеть индикатор и одновременно Махаллан. И, на всякий случай, наполовину вытащила саблю из ножен.
Дредноут запутался в парашютах и тащил за собой длинную тлеющую бороду из веревок и деревяшек. Двигатели изрыгали в воздух черный дым. Рули беспомощно трепыхались, как флаги на ветру.
Но на его корпусе не было ни одной скольлибо значительной пробоины.
Туман впереди прояснялся – дредноут приближался к открытому воздуху. Еще несколько сотен ярдов, и они выйдут из облачной гряды, доставившей им столько кошмарных неудобств. Враг не будет больше невидимым. Один залп из установленных вдоль бортов десятидюймовых орудий, и неприятельские корабли превратятся в щепки. Нужно только взять их в прицел.
Дредноут получил свой шанс, когда «Мучитель» вышел на удобную для удара позицию. Крейсер Слипстрима полагался на завесу тумана, чтобы в десятый раз повторить понравившийся прием: держась на расстоянии, скрытно, выпустить ракеты и уйти от ответного огня.
На сей раз, однако, облака оказались слишком тонким занавесом, и когда он внезапно распахнулся, «Мучитель», к несчастью для себя, попал под свет прожектора. Артиллеристы дредноута только этого и ждали.
После первого же попадания крейсер содрогнулся от внутреннего взрыва. Следующий снаряд расколол его пополам. Еще шесть разметали осколки прежде, чем стихла ударная волна от первого взрыва. «Мучитель» и весь его экипаж были просто стерты с неба.
Ракеты продолжали сыпаться на дредноут с других направлений, но орудийные расчеты приободрились и открыли ответный огонь; плохо было то, что некоторые из своих кораблей находились поблизости – сейчас весь флот Формации Фалкон стремился вырваться из тумана. В темноте прятался только враг, поэтому туда они и стреляли.
Снаряд срезал корму «Невидимой Руки», и двигатели заглохли. Охваченные паникой люди заметались, готовые покинуть корабль, но капитан «Руки», суровый старик Хиеронимус Флоск вынул пистолет и нацелил его на дверь мостика.
– Каждый, кто попытается уйти, умрет! – проревел он. – Пойдем на таран! По местам, трусы! Пусть ваши жизни хоть чегото да будут стоить!
Крейсер все еще слушался руля и делал сто миль в час. Когда он вырвался из облачной гряды, у пушкарей дредноута оставалось всего несколько секунд, чтобы выстрелить, и единственный снаряд, который попал в цель, отскочил от обтекаемого корпуса. В следующее мгновение «Невидимая Рука» врезалась в бок воздушного монстра и взорвалась.
В зоне редеющего тумана, где облачные гряды перемежались просветами, дредноут вздрогнул и остановился.
– Сэр. – Голос оператора отвлек Чейсона от попытки поймать разлетевшиеся ремни пояса безопасности.
Судно грохотало – это ветер срывал планки, врываясь в пробоину за дверью ангара. Надо было бы сбросить скорость, но их преследовали несколько байков и катеров.
Оператор поднял хронометр.
– Сэр, на Фалконе уже рассвет. Радар не должен больше работать, но он работает.
Чейсон непонимающе уставился на него. Что это значит? Венера преподнесла в подарок дополнительное время? Или у них там чтото пошло не так?
Впрочем, сейчас это уже не имело значения – здесь начинался день.
Жемчужную бездну облаков усыпали черные точками тел, выгоревших осветительных ракет и обломков, а из кипящей белизны проступали железные контуры дредноута. Воздушная громадина, казалось, старалась удержать вокруг себя покров ночи и тащила за собой шлейф дыма и мусора. После каждого залпа дым сгущался.