– Такими – нет, – сказала она. – Ваши надежды и мечты – какими бы они ни были – безнадежно устарели. Вам понадобятся новые. Новые стимулы, чтобы жить. – Она горько усмехнулась. – И это – единственное, чего не сможет сделать для вас система.
– Нет! – Венера оттолкнулась от стены и пронеслась через комнату. Не успел Хайден добраться до них, как две женщины сошлись в схватке. Один за другим Венера наносила противнице удары, которые Обри пыталась парировать. Хайден вскрикнул, увидев, как клинок Венеры вошел в тело Обри под левым плечом.
Возлюбленная Хайдена, оружейник «Ладьи», отпрянула, истекая кровью.
Он снова закричал и прыгнул, но слишком поздно. Венера выругалась и оттолкнулась от обмякшей Обри. Достигнув угла, она нырнула за него и посмотрела на Хайдена широко открытыми глазами.
Он обнял Обри и повернулся так, чтобы удар о стену приняла на себя его спина. Она дергалась в его руках, и с каждым вдохом из раны выходила струйка крови.
– Мне… жаль… Я слишком боялась…
– Тише, – сказал он, поглаживая ее волосы. – Это не твоя вина. Это они виноваты, что сделали тебя такой, а потом осудили за то, что ты другая.
Она закрыла глаза и захныкала.
– Тише. – Он снова привлек ее к себе.
– Нет. – Обри оттолкнула его. – Нет! Отпусти меня. Отнеси к командному зеркалу. – Она указала на гладкий прямоугольник на потолке.
– Не двигайся.
– Нет. Позволь… – Она вывернулась и впилась в него взглядом.
– Позволь мне победить их.
Мостик завалило песком. Воздух пропитался дымом. Оглушительные взрывы сотрясали стойки; иллюминаторы были разбиты. Чейсон вцепился в подлокотники кресла. Солнце проснулось, и «Ладья» разваливалась у него на глазах.
– Готово, сэр! – Трэвис держался ногой за трубу; одна рука висела на перевязи, другой он пытался удержать разваливающийся пульт.
Сил не осталось. Усталость давила на плечи. И не важно, что противник может захватить радары. Что они будут с ними делать? При условии, конечно, что Обри Махаллан выполнила свою работу. А если не справилась? Мысль эта доставила некоторое беспокойство, но он не мог сейчас сосредоточиться на абстрактном и вместо этого хмуро смот
рел через разбитое стекло иллюминатора на массивный силуэт дредноута, который поворачивался, чтобы нацелить на крейсер свои самые большие орудия.
Все, чего я хотел,подумал он с иронической улыбкой, это избавиться от него.
Поворачиваясь, дредноут выставил вдавленную часть корпуса, ту, где в него чтото ударило. Солнце осветило темный борт, и Чейсон увидел, что броня у основания вмятины раскололась, и там зияет треугольная дыра.
– Подождите секунду, Трэвис. – Адмирал нахмурился, потом потянулся за переговорной трубой.
– Ракетные батареи один и два, вы на месте? – прокричал он.
– Так точно, сэр. Что нам делать, сэр?
– Не спешите удирать. Здесь вы – легкие мишени. У меня есть план. Приготовьте ракеты.
– Сэр!
Он повернулся к Трэвису, который наблюдал за ним, вскинув бровь. Оператор и сигнальная команда также смотрели на него с открытыми ртами.
– Станьте к штурвалу, – сказал он Трэвису. – Двигаться мы еще можем. Пойдем на таран.
– Э… Понимаю. – Трэвис выглядел слегка разочарованным. Чейсон рассмеялся.
– Нет, не понимаете. Мы ударим его вон там. – Он указал на вмятину. Трэвис заулыбался.
«Ладья» ушла с линии огня, стреляя по линейным кораблям Формации. Противник не отвечал, опасаясь повредить дредноут.
Корабль застонал на повороте. Трэвис направил крейсер на противника.
– По крайней мере один раз они в нас точно выстрелят. Чейсон пожал плечами.
– У вас есть предложения получше? – Трэвис не ответил, а просто дал полный вперед. Адмирал услышал завывание двигателей, выходящих на полную мощность. – Если хотите сойти, – обратился он к сигнальщикам и оператору, – сейчас самое время. – Никто не сдвинулся с места. – Хорошо.
Пробитый, роняя куски брони, крейсер в последний раз набирал ход. В воздухе было полно дыма и осколков, тел и неразорвавшихся снарядов. Все это пролетало мимо. Какая глупость.Он не знал, относится ли это к вторжение Фалкона или к его собственной попытке помешать врагу.
– Приготовиться к столкновению! – Он пристегнулся и развернул кресло. Оно было сконструировано так, чтобы выдерживать подобные столкновения; у «Ладьи», как и у других судов ее типа, имелся внушительных размеров носовой таран. Однако он не был предназначен таранить нечто величиной с город. Противник только посмеется, если крейсер просто распластается на дредноуте, как жук на иллюминаторе.
Он закрыл глаза и подумал о доме, который он никогда больше не увидит.
Столкновение получилось удивительно мягким. В ушах Чейсона заскрежетало, судно задрожало и взбрыкнуло. Потом притихло и остановилось. В колеблющемся свете газовой лампы он встретился взглядом с Трэвисом и усмехнулся.
– Посмотрим, что у нас. – Иллюминаторы были забиты обломками. Они перебрались к дверям мостика, и Трэвис распахнул их. У Чейсона перехватило дух.
«Ладья» получила десятки пробоин. Внутри все развалилось, мертвецы и части тел смешались с катушками спутанных канатов, сломанными переборками и торчащими во все стороны стойками. Оттуда, где был ангар, струились голубоватые лучи. Ближе к мостику дыры в корпусе показывали только темноту.
– Вошли, – удивился Трэвис. – Больше чем наполовину.
Чейсон кивнул.
– Я так и предполагал. – Он пробрался через обломки к ракетчикам, толпившимся рядом с направляющими стойками.
– Готовы стрелять, парни? – Они уставились на него в недоумении.
Чейсон беззаботно рассмеялся.
– Давайте же! – кричал он. – Мы создаем легенду, и это ее часть! Дадим залп, разорвем ублюдка на части – и сделаем это изнутри!
Тем не менее они колебались.
– Чего ждете? – прогремел вдруг чейто голос.
Это был Слю, весь в копоти, с болтающейся порванной цепью на запястье. Вместе с ним, помогая плотнику перебираться через завалы, был посол Рейсс. Оба держали в руках обнаженные сабли, и оба выглядели преисполненными мрачной решительности.
– Вы слышали адмирала! – завопил Слю. Ракетчики переглянулись, затем бросились на свои посты. Чейсон уже слышал выстрелы. В следующее мгновение за спиной у Слю появились солдаты в форме Формации Фалкон. Судя по всему, они проникли на крейсер через дыру в корме. Грозные ребята. Да вот только опоздали.
– Рейсс, Слю, сзади. Парни, огонь!
Правый борт дал залп, и корпус «Ладьи» содрогнулся, пытаясь развалиться. Некоторые ракеты, должно быть, прошли подлинным коридорам и взорвались в сотнях ярдов от крейсера. Другие не пролетели и десяти футов. Но дредноут не был рассчитан на такую атаку. Ракетчики прочистили трубы и дали второй залп. «Ладью» тряхнуло еще сильнее, чем в первый раз, и корпус не выдержал. Трэвис схватился за подпорку, свет упал на удивленные лица Рейса и Слю, и тут все исчезло в ярком солнечном свете – судно раскололось надвое, и небо наполнилось дымом и летящей темнотой.
Чейсону удалось ухватиться за веревку, и теперь он болтался над бесконечной пропастью Вирги, наблюдая, как кормовая часть дредноута отваливается и разлетается на кусочки с каждым новым взрывом. Словно загипнотизированный, он наблюдал за всем этим до тех пор, пока не почувствовал, что веревку тащат с другого конца. Адмирал посмотрел вверх.
Задняя половина «Ладьи» все еще торчала из передней части дредноута, в том месте, где гигант переломился надвое. Дым выходил из передней части, но взрывов слышно не было. Три фальконца подтягивали веревку, на которой держался Чейсон, и по их глазам видно было, что они готовы его убить. Никого из членов своей команды адмирал не обнаружил.
– Господа, – сказал он, протягивая руку, – встречайте человека, который разбил вас.
Венера смотрела на плачущего Хайдена Гриффина. Ее терзало смутное беспокойство; но она отчаянно пыталась подавить в себе его.