Встречая один из таких утренних рассветов, уже проснувшаяся Ледибаг лежала в постели рядом с Адрианом и не отводила от него глаз. Наблюдать за его спящим лицом, слушать его спутанное бормотание во сне, похожее на мурлыканье, стало уже привычкой. Невероятно привлекательной привычкой. Придвигаясь ближе, Леди ловила звуки его дыхания и пыталась угадать, что Адриану снится прямо сейчас. Он хмурился во сне. Легонько коснувшись его лба, Ледибаг осторожно разгладила морщинку меж бровей.
Первое, что увидел Адриан, проснувшись, были небесно-синие глаза его Леди. Он сонно смотрел в эти глаза мутным взглядом и, кажется, еще не верил в то, что проснулся. Не в первый раз героиня Парижа оказывалась в его кровати. Порой усталая после тяжелого дня она засыпала рядом с ним на соседней подушке, и все равно — каждый раз, как первый.
— Что тебе снилось, Котик? — Она едва ощутимо касалась пальцами его щеки и улыбалась краешками губ.
Потянувшись к ней, Адриан обвил ее руками и уткнулся в изгиб ее шеи.
— Ты, — выдохнул он в ее кожу, прижимая к себе вместе с одеялом. — Мне всегда снишься только ты.
Ледибаг знала, что он врет, но эта ложь ей нравилась.
Еще с минуту она продолжала лежать и задумчиво разглядывать его лицо, но уже давно пора было вставать, так что Леди, вопреки недовольному мычанию, все же выскользнула из его объятий и поднялась.
Прохаживаясь по комнате, она внимательно рассматривала все вокруг, как будто оказалась здесь в впервые. Каждый раз она замечала в его комнате что-то новое и все никак не могла привыкнуть, что ей действительно позволено здесь быть.
Оказавшись возле черного рояля, она коснулась крышки пальцами, а затем нашла стопку несшитых листов с нотами на подставке. Ледибаг внимательно пробежала взглядом по строчкам, но читать нот не умела, и загадочные символы ни о чем не могли ей поведать.
Адриан вздохнул и, поднявшись, тоже приблизился к ней.
— Отец хочет отправить меня на концерт на следующей неделе. Так что оставил мне этюд, чтобы я разучил, пока он в отъезде.
— А ты не хочешь попробовать? Ты разве не любишь музыку?
— Дело не в музыке, просто… — Адриан со вздохом поднял откидную крышку, которая закрывала клавиатуру инструмента, и осторожно провел пальцами по белым клавишам, но так легко, что те не издали ни звука. Сейчас Агрест выглядел мрачным. — Когда-то мне игра приносила удовольствие, но теперь… Сейчас это больше напоминает вынужденную обязанность.
В голове у него пронеслись воспоминания о том, как он часами просиживал у инструмента, потому что отцу хотелось, чтобы каждый, извлекаемый им звук звучал максимально идеально.
Адриан нахмурился сильнее.
— Иногда мне кажется, что с помощью занятий на фортепиано отец пытается дрессировать меня. — Юноша мрачно хмыкнул. — Наверное, было бы проще, если бы я и правда был не человеком, а механизмом, который можно просто взять и перенастроить.
Встретившись с настороженным и напряженным взглядом Ледибаг, Адриан тут же заговорил о другом.
— Да и к тому же, я не люблю концерты. Не хочу снова оказаться в этом элитном сообществе ценителей высокой музыки.
— Чем же плохо их общество? — Мягко поинтересовалась Леди, кладя ноты на место.
— Ну знаешь… там же одни снобы. Ходят такие с образцовыми манерами в этих своих идеально выглаженных дорогих костюмах и с презрением косятся на попсовых музыкантов. Те хотя бы создают что-то новое, пишут музыку. А что делают они? Учатся безукоризненно копировать то, что было написано кем-то другим и было отыграно уже миллионы раз множеством других людей?.. — Адриан снова мрачно осматривал фортепиано. Он сам не заметил, как снова вернулся к этой теме. — Иногда мне кажется, что отец хочет сделать из меня кого-то вроде них — идеально работающий диктофон. Безупречный проигрывать того, что он сам посчитает правильным.
— Возможно, тебе стоит попробовать сыграть то, что тебе самому нравится, чтобы снова почувствовать наслаждение от игры? — Леди взяла его за руку. — Ты можешь попробовать прямо сейчас.
Агрест опасливо косился на инструмент, как будто стоит ему только прикоснуться к клавишам, и те сразу же превратятся в зубы внутри пасти огромного чудовища, готового сожрать его руки.
Наблюдая за реакцией Адриана, Леди прикоснулась к крышке и бесшумно опустила ее на клавиши.
— Когда-нибудь однажды… сыграешь для меня? — Она смотрела на него внимательно.
Адриан тут же улыбнулся в ответ.
— Сыграю.
❁❁❁
Замешивая тесто, Маринетт задумчиво поглядывала на духовку, за стеклянной дверцей которой уже поспевала новая порция выпечки и постепенно покрывалась хрустящей корочкой. В последнее время у нее появилось больше свободного времени, так что Маринетт старалась как можно чаще помогать родителям в пекарне после с занятий в лицее.
На кухню вошла мама.
— Маринетт, ты снова здесь? Я же говорила тебе, что не нужно так сильно усердствовать. У нас не так много посетителей, да и продукты лучше экономить.
— О, прости, мам… я не… — Маринетт помрачнела. Ну вот, кажется, она слишком увлеклась и снова все испортила.
— За что ты извиняешься, солнышко? — Мама улыбнулась и нежно коснулась ее щеки. — Я же вижу, как ты стараешься.
Маринетт отошла от стола и вытерла руки о фартук, глядя в окно.
— Может быть, нам сменить вывеску? Я могла бы придумать что-то новое, что-то более завлекательное и…
Мама смотрела с грустью, и Маринетт поняла без слов, что все это мало чем сможет помочь. Мама утешающе обняла дочь за плечи.
На кухню вошел папа и внезапно объявил о том, что к ним пришли друзья Маринетт. Обрадованная мама тут же всучила дочке поднос с угощениями и отправила к гостям.
У входа уже выжидающе стояли Алья, Нино и… Маринетт едва не уронила поднос, заметив Адриана.
В столовой у них было лишь два небольших столика и у каждого всего по два стула. Слегка обескураженная Маринетт не заметила, как так получилось, но в конечном итоге они разделились на пары. Причем, Алья с Нино оказались за одним столиком, а они с Адрианом — за другим. Встречая хитрый взгляд Альи, Маринетт поняла, что тут не обошлось без коварного плана подруги и все наверняка подстроено. Пока мама несла еще один поднос за второй столик, Дюпэн-Чен наконец заметила, что все еще сидит в потрепанном, измазанном мукой фартуке. Она тут же стянула его и повесила на спинку стула. До чего же неловко.
— У тебя мука на лице, — улыбнулся Адриан.
Маринетт тут же вспыхнула и поспешно вытерла щеку. Когда она осторожно подняла него взгляд, Агрест уже не смеялся.
— Кажется, после того случая на фестивале нам так и не удалось толком поговорить? — начал он.
— М-м… д-да…
— Ты не поранилась в тот раз? Я искал тебя, но не нашел, — его глаза смотрели подозрительно.
— Со мной все в порядке! Мне… ну, мне помогли тогда, так что… — Маринетт отвела взгляд в сторону.
Наклонившись через стол поближе, Адриан посмотрел прямо на нее и тихо спросил:
— Это была… Ледибаг?
Маринетт почувствовала, как ее пробрало током изнутри. Она напряженно смотрела на Адриана и наконец кивнула.
— Ледибаг, она… о чем-нибудь говорила с тобой?
Дюпэн-Чен чуть нервно пожала плечами.
— Я почти ничего не помню из случившегося, так что…
Агрест тут же понимающе кивнул. С минуту он задумался, а затем снова поднял на нее любопытный взгляд.
— Тебя же тогда исключили из соревнования, да? Знаешь, я мог бы поговорить с отцом по этому поводу. Может, он согласился бы посмотреть твои эскизы и…
— Нет! — Адриан опешил, встретившись с ее строгим взглядом. Он не ожидал, что у Маринетт бывает такой взгляд. И это серьезное выражение лица почему-то показалось ему знакомым. Дюпэн-Чен тут же снова вернулась в прежнее расположение духа. — То есть… лучше не н-надо. Правда. Извини, ты хотел помочь, но…
— Я понимаю, ничего.
Неловкий у них получался разговор. С минуту повисло молчание. Как вдруг Маринетт вспомнила об угощениях и, спохватившись, придвинула Адриану тарелку с выпечкой.
— Угощайся!
Адриан улыбнулся и взял один из пирожков. Было и вправду очень вкусно, о чем юноша не забыл сообщить. Глядя на то, как аппетитно он кушает, Маринетт тоже улыбнулась. Она вспомнила о том, что до сих пор только Адриан угощал ее чем-нибудь, а она его ни разу. Стоило уже давно исправить эту оплошность.