— Ну как?
— Ничего.
С виноватым видом он остается стоять на пороге.
— Садись. Ты устал.
Он успел переодеться, но от него все равно пахнет речной водой, а кожа на руках растрескалась, как у старух, что полощут в озере белье.
— Не так-то это просто! — говорит он. — Я-то думал, дно чистое. Ан нет. Там полно грязи, да еще все в каких-то ямах и выбоинах.
— А грузовик?
— Я его не видел, но это как раз нормально. Я и не надеялся с первого раза наткнуться на него. Сегодня я нашел только остатки старого отеля, который стоял раньше на берегу. Когда долину затопили, он ушел под воду. Он, конечно, разрушился, но все равно выглядит внушительно — там на дне целые стены… Я особенно не задерживался, но зато смог сориентироваться. Слишком влево забрал от берега. В следующий раз…
— Ты настаиваешь на следующем разе?
— Конечно, настаиваю. Клад должен быть где-то рядом, а глубина там не больше тридцати метров. Если б не такая холодная вода да если бы я был в лучшей форме, мог бы там пробыть хотя бы двадцать минут…
— На сколько же ты спускался?
— Минут на десять. Подниматься надо постепенно, поэтому уходит лишнее время. Но ничего страшного не случилось. Завтра попробую еще раз, а если и завтра не получится, то послезавтра, и так до тех пор, пока не найду.
— Тебя никто не видел?
— Никто. Я там поставил вешки.
— Каким образом?
— Сделал поплавки на нейлоновой нитке. Хорошо, что оставил «Зодиак». В лодке у меня сложено все рыбацкое снаряжение.
— Тяжело было?
— Есть немного.
— Завтра я пойду с тобой.
— Еще чего не хватало!
Он уже обиделся. Ему кажется, что она сомневается в его моряцких достоинствах.
— Но я могу тебе помочь?
— Чем? Вы будете только мешать. Даже если со мной что-нибудь случится, вы сможете только позвать на помощь — и вас никто не услышит. Не надо. Риск, конечно, есть, но небольшой.
— Ты поел?
— Не успел.
— О чем ты только думаешь? Иди завтракать!
Она почти выталкивает его из двери. Ему приходится едва ли не бежать, чтобы поспеть за ней.
— Крестная, у нас полно времени!
— После завтрака пойдешь поспишь. За покупками пошлю Иветту. И естественно, ни слова тете. Одному Богу известно, что она выдумает.
В столовой она усаживает его и сама за ним ухаживает. Говорить ему она не дает.
— Хорошо, хорошо, потом все объяснишь. Возьми еще меду.
— Крестная, да поймите, я не сделал ничего особенного!
— Помолчи. Я из-за тебя уснуть не могла! Я все время только и думаю, что об этом золоте, которое на нас прямо-таки с неба валится. Как его использовать?
— Мне кажется… — начинает Жан-Мари.
— Ешь! Дай мне сказать. Мы не можем пойти с ним в банк, чтобы обменять на деньги. Или на акции, или на что там еще в этом же роде… Нам сразу же зададут кучу вопросов, как будто мы его украли! И между прочим, я не уверена, что это нельзя в какой-то степени назвать воровством.
— Да никогда в жизни…
— С другой стороны, мы не можем расплачиваться золотыми слитками с бакалейщиком или мясником!
— Можно посоветоваться с Ван Лоо, когда он вернется.
— Ты что, ни в коем случае! Я тебе запрещаю!
— Ну, ладно, ладно… Не злитесь.
Она резким движением подвигает к нему масло.
— Только не с ним!
— Но он же…
— Я сказала: нет! Я ему не доверяю. От такой кучи миллионов кто угодно потеряет голову!
— А почему бы нам не продать эти слитки в какой-нибудь банк? Так делают рантье, когда у них возникают денежные затруднения…
— Я об этом уже думала. Но как ты себе это представляешь? Мы будем каждый месяц таскать по слитку? Нас заподозрят.