— Что за кино вы мне здесь крутите? — щелкнув чайник, стоявший на подоконнике, сказал Яковлев.
— Не кино. Ты не веришь мне? — с отчаянием в глазах спросила Кристина.
— Выбежали из клуба. Бросили друзей. Что было дальше? — продолжал следователь, заваривая чай.
— Не друзья они мне. Я бежала со всех ног к машине, официант зачем-то бежал за мной следом. Мы оба от страха запрыгнули в машину, я втопила на газ, и мы поехали. Отъехав от клуба пару кэмэ, я дала по тормозам. «Ты кто такой», спрашиваю его, а он мне, «я — Градимир». Представляешь? Градимир. Меня на смех пробило. Что за имя такое чудаковатое спрашиваю его. Он молчит. Поблагодарила его за спасение, а он мне в ответ что-то типа: «спасибо в карман не положишь». Подари мне одно свидание, и тогда я откроюсь тебе чуть больше, в том числе и о своем имени. Чушь какая, подумала я тогда.
Следователь подставил девушке коробку с крекерами и кружку с чаем.
— Да, припоминаю. Опера рассказывали. Там, кажется, на месте все разрешилось, — сказал Яковлев, хлебнув кипятка и развалившись на стуле.
— Спасибо тебе, — сказала Кристина следователю, посмотрев на него детским взглядом, обхватив ладонями кружку.
Глава 2
— В ту ночь я еще до дома не доехала, а отцу уже сообщили. Отец… он повсюду. Вот мы сейчас сидим с тобой чаек попиваем, ты думаешь, что отправил его восвояси, и он спокойно ушел. Если ты действительно так думаешь, то крупно ошибаешься. Не знаю, что он придумает, на сей раз, но сейчас я буквально ощущаю, как он своими щупальцами обхватил здание ОВД и держит нас в тисках. Мне уже не выйти отсюда, — немного придя в себя, говорила девушка.
— Никто вас не тронет здесь. Вам нечего бояться, — начиная верить во всемогущество ее отца, успокаивал Яковлев.
Кристина замолкла, ожидая пока следователь ответит на телефонный звонок.
— Личность установили? — нервно спрашивал он дежурного. — Нет? Какого черта?
Кристина, почти расслабившись от горячего чая, вдруг дернулась.
— Давайте по делу, — будто очнувшись после разговора с дежурным, сказал Яковлев.
Кристина смотрела на следователя, стараясь зацепиться хоть за краешек надежды на спасение.
— Одного задержанного, парня, по сегодняшнему происшествию, не довезли… — одновременно расстроенно и удивленно сказал он.
Кристина засмеялась.
— Не понял до сих пор? Никакого дела не будет. Это моя исповедь тебе если хочешь. Слушай дальше.
Яковлев, вернувшись к столу снова закурил.
— Ехав по трассе до дома той ночью, я была точно не в себе. Не считай меня за сумасшедшую, но я слышала голоса. Как только я заехала во двор дома, отец забрал у меня ключи от машины и запер в комнате на несколько суток, даже словом со мной не обмолвившись. Несколько суток в заточении наедине с самим собой. Голоса в моей голове усиливались все больше, заглушая тишину. Надо было как-то вырываться из этой одиночной камеры.
Яковлев задумался, а потом спросил:
— Как часто вы слышите голоса?
Кристина немало удивилась неожиданному вопросу со стороны следователя.
— Уже больше полугода. Слушай дальше, — продолжила она. — Уговорив Жанну за небольшое вознаграждение вытащить из машины мою сумку и принести ее ко мне, я судорожно искала клочок бумаги с номером. Тот официант всучил мне бумажку с номером своего сотового. Он снял трубку с первого гудка. Я продиктовала ему свой адрес, и через два часа он стоял у ворот моего дома. Отца дома не было, и Жанна впустила Градимира. «Если он один раз защитил меня, то он не причинит мне зла», думала я. Знаешь, я была заинтригована им. Мне нужен был кто-то, кто сможет перебить эти чертовы голоса.
— Что вы делали сегодня ночью на заброшенном заводе? — повторил свой вопрос следователь.
— Приносили человека в жертву какому-то славянскому Богу, — прямо ответила она.
Следователь, слегка уронив челюсть, схватился за ручку.
— За эти полгода отец редко дома появлялся. А если и появлялся, то пропадал все время в своем кабинете за бумагами. Знаешь, он с виду был похож на какого-то безумного ученого, который носится с чертежами, разными вычислениями в попытках изобрести машину времени. Последний месяц мы и вовсе с ним не пересекались, будто он и забыл, как собственноручно посадил меня под домашний арест, — продолжала рассказ Кристина. — С Градимиром, настоящего имени которого мне так и не удалось узнать, мы начали тесно общаться.