— Ты в них веришь?
Рядовой устало отдал честь сменяющему его бойцу. Лея проследила взглядом, как они переговариваются перед занятием мест. Уэйд и Шторми, брат и сестра. Шторми тут уже давно, а её брат едва приехал.
— Да, к сожалению, — стоило бы сделать паузу, хоть самую короткую, но Органа не смогла. Слова полились, накопленные и горячие, те, что томились в её груди уже давно. — Кассиан, я должна тебе это сказать, я обязана! Как один из лидеров Восстания, я не могу не сказать! Тебе поручили работу над поиском Галлена Эрсо. Говорят, люди погибли, узнавая, что в оружие, что он готовил, нарочно или случайно поставили изъян. У нас всё ещё есть надежда. Но ты не обязан браться за это, понял? Ты не обязан! Это я тебе как друг говорю.
Кассиан то ли усмехается, то ли скалится на сумерки. Всё в нём слишком печально, слишком… Слишком.
Лея не должна плакать. Но она плачет, обнимая друга за плечи.
— Я не знаю, как это делается.
Это он о ней. Он не знает, как это… Как это всё.
— Никто. Никто не знает.
…что солнце взойдёт. И когда первые лучи касались земли, мы пробовали снова.
Часто случалось, что ночи затягивались. Они длились так долго, что люди начинали забывать, что такое свет. Но, Бен, сынок, ты должен помнить: Рано ли, поздно ли, но солнце взойдёт. И знаешь, что тогда случится?
Голос матери звучал утешительно и ласково, словно она пела колыбель. Бен откинулся на подушку, готовый вновь забыться сном; но теперь уже мирным и спокойным. Он потёр глаза и, засыпая, ответил:
— Лея глядела на когда-то планету, рассыпавшуюся в смертоносную сажу. Возня в других отсеках корабля ни капли её не занимала. Неужели всё так и кончится?
Среди тысячи звёзд всё ещё мелькают корабли, то ли имперские, то ли Альянса. Планы пропали. Кассиан, её Кассиан, пропал. Их люди, её люди. Неужели?…
— Ваше Высочество.
«Принцесса», — мысленно поправляет Лея, с тенью улыбки на губах. Нет, не кончится. Не сегодня.
Солдат протягивает «её высочеству» маленький чип, такой незаметный. Слишком важный.
— Что они прислали нам? — голос звучит так рядом, что Лея поднимает глаза к небу, скрытому за белёсым потолком.
— И тогда мы попробуем снова.
— Надежду.