Но вместо того чтобы ухватить плутовку, рука погрузилась во что-то вязкое, тягучее словно мед.
Лотт с ужасом видел, как рука вошла в ее тело, словно в кисель. Это была только тень Кэт, просто неясная тень, пригвожденная к стене до тех пор, пока светит солнце или горят фонари. Необычная тень.
- М-м-м-м, - едва слышно произнесла тень. - Что происходит?
Волосы на голове у Лотта стали дыбом, лоб покрылся испариной, а некто очень гаденький, сидевший в глубине души, едко заметил: теперь тебе придется не только зашивать, но и стирать свои штаны.
Сам себе не веря он сказал:
- Кэт, что с тобой?
- Я хочу спать, - заныла тень. - Закрой мне глаза и уходи.
Нужно что-то делать, сказал он себе. Сейчас ты отдернешь руку и побежишь так быстро, как только сможешь из этого проклятого места. Давай же, дурак, действуй.
Но вместо этого он ухватил тень второй рукой за талию и потянул на себя.
Дурак, идиот, ты погубил себя - тысячи злых голосов набатом зазвучали в голове.
Кто она тебе?! - сказал знакомый с детства, наполненный горечью голос. - Это я был тебе родным, не она!
Руки увязли в темной тягучей массе. Он прижал тень к себе, сливаясь с ней воедино, становясь таким же неясным силуэтом, как и Кэт.
Одно биение сердца - ровно столько длилось это жуткое ощущение обреченности и подавленности. Потом тело в его руках налилось тяжестью, стало более осязаемым и теплым. Каким же оно было обжигающе теплым!
Девушка в его руках снова стала живым существом - не тенью на стене. Он посмотрел в ее ничего не понимающие песочного цвета глаза и сказал:
- Похоже, мы квиты.
После этих слов силы покинули его. Лотт рухнул на пыльную дорогу, потянув с собой следом девушку. Сердце выбивало в груди барабанную дробь; руки тряслись, словно он превратился в ветхого старика.
Но, странное дело, Лотт впервые за несколько месяцев не чувствовал себя опустившимся человеком.
- Что...что произошло? - Кэт еле выговорила эти слова. Она закашлялась и шумно прочистила горло. - Ты что-то сказал, я не расслышала. Просто стояла и смотрела на...
Она затрясла головой, скинула капюшон и взъерошила короткие волосы. Потом обратила внимание на Лотта. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, собираясь с мыслями.
- Настоящий мужчина - без лишних слов взобрался на девушку прямо посреди улицы, - съязвила Кэт.
- Что?! - Лотт уставился на Кэт, потом перевел взгляд на свои руки, обнимающие ее за талию, и быстро отдернул их.
Он почувствовал себя грязным, вместилищем вшей и кожных язв.
Только вконец опустившиеся жители Дальноводья позволяли себе спать с желтоглазыми и плодить полукровок. В остальных землях империи человек мог стать изгоем. Люди относились к древнему народу не намного лучше, чем к неверным.
- Я спас твою шкуру, чахоточная, - он поднялся с земли, вытирая ладони о истертую куртку. - Если бы не я, ты так и осталась бы темным пятном, словно дерьмо прилипшим к стене. Впрочем, я могу позвать стражу и сказать, что ты мне угрожаешь. Ваш народец не жалуют на всем белом свете. Не понимаю, почему я должен сделать для тебя исключение?
Он снова стал прежним. Как быстро благородство превращается в подлость? После одного мерзкого поступка? После лишнего бокала вина?
Как же долго он не нюхал атуру?!
Лотт поискал глазами стражников. Бравые ребята либо сгноят ее в темнице, либо изобьют до полусмерти. Будет желтоглазой наука.
- Ты тоже заметил, что улицы пусты? - спросила Кэт. Она отряхивала пыль со своего плаща, не обращая внимания на слова Лотта. - Я не была уверена, пока мы не вышли к купеческому кварталу. Город будто вымер. Так что ты там говорил про пятно, в которое я превратилась?
Страх холодными клещами стиснул его сердце. Ссора с Кэт отвлекла внимание от главного - что, падальщик пожри его внутренности, тут происходит?!
- Не пятно - тень, - не веря себе, выдавил он. - Я должен был выйти к воротам, но вернулся обратно, а ты почти слилась со стеной. Не знаю, почему, но я...
- Стена, - воскликнула Кэт. Девушка прильнула к стене, провела по шершавой поверхности рукой. - Я совсем забыла об этом. Эй, подойди сюда... А как тебя зовут, человек?
- Лоттар Марш, - мрачно отозвался Лотт.
Не без опаски - желтоглазая все же владела странной магией - он приблизился к стене. Старая краска потрескалась и лоскутами отваливалась от кирпичной кладки. Вдоль выемок неровно уложенных камней хаотичными зигзагами змеилась трещина. Лотт приблизился к стене еще на шаг. Нет, это не трещина а...
- Кровь, - закончила за него Кэт. Она протянула к нему руку. Кончики пальцев были вымазаны красным.
Лотт взглянул вверх. Из окна на втором этаже виднелось наполовину вывалившееся тело.
Мысли в воспаленном сознании Лотта сменяли одна другую, он попытался сосредоточиться и сделать правильный вывод.
В голове у него тут же возник план. Без сомнения, здесь не обошлось без колдовства. В Гэстхолле объявился культист Немого Бога.
Безымянные - так звали служителей Немого Бога, были преданы анафеме еще полтысячелетия назад. Их не щадили ни в одном королевстве империи. Каждую осень прилюдно сжигали одного или двух обвиненных в поклонении лжебогу на площадях городов. Люди говорили - чернокнижник не сгорит, считай урожай весь погиб.
Именно культисты наслали порчу на город. Изгнанные за Край Мира, они оскверняли тамошние Места Силы, совершая на них мерзкие ритуалы.
Кто-то узнал про них (или него?) и попытался позвать на помощь, за что и был убит.
Ему просто не повезло пройти мимо и оказаться в гуще событий. Нужно делать ноги - скоро появится стража. Уж они-то не станут разбираться, кто виноват, а кто нет - всех изрубят на куски.
Хотя...
Если он расправится с чернокнижниками прежде стражи, все почести достанутся Лотту. Он станет героем города и сможет не бояться Чумы и его дружков. Это им придется его избегать.
К тому же брат когда-то обмолвился, что именно безымянные убили их родителей. Отец и мать умерли, когда ему не было и года. Он даже не помнил, какими они были. Лорд Кэнсли взял их к себе в услужение и сделал сначала пажами, а затем своими оруженосцами.
Не то чтобы Лотт стремился за них отомстить - убивать кого бы то ни было из-за людей, которых никогда не знал не входило в его привычки.
Он подобрал отколовшийся от кладки камень.
Лотт ворвется внутрь, и, воспользовавшись внезапностью, обрушит свое импровизированное оружие на голову безымянного. Все просто. Но что, если их будет несколько? Или он окажется недостаточно быстрым?
- Если поможешь мне, получишь десять марок серебром, - соврал Лотт.
Кэт насмешливо посмотрела на него, но ничего не сказала.
Лотт принял ее молчание за согласие и направился ко входу. Как он и ожидал, дверь оказалась запертой. Это обстоятельство не смутило бывшего оруженосца.
На улице стояло хоть и прохладное, но все-таки лето. Обойдя дом, он обнаружил одно окно не запертым на ставни и влез в него. Кэт последовала его примеру.
В квартале Четырех Рук жили зажиточные горожане, набившие руку на торговле или обманывая менее смышленых людей в игорных домах.
Внутри дом был богато обставлен. На стенах висели гобелены, изображающие сцены принятия лордами запада веры в Гэллоса и Аллану, архигэллиота Климента Пятого, выводящего войска из Мертвых земель, победу, одержанную лордами Дайвэном и Мэллиортом над ордами борейцев.
Серебряные подсвечники внушительных размеров украшали многочисленную мебель, сделанную на заказ где-нибудь в Брэнвуде или Таусшире, а то и в самой Делии.
Недолго думая, Лотт сменил камень на подсвечник и вошел в следующую комнату.
Когда он был совсем еще мальчиком, только-только поступившим в услужение к лорду Томасу Кэнсли, их с братом взяли в рейд. Ватага разбойников сожгла деревню дотла и, улюлюкая, развлекалась с уцелевшими жителями, используя поселян в качестве мишеней. Лорд и его дружина перебили большинство. Сдавшихся привязали к вязанкам хвороста и подожгли.
Сэр Томас приказал мальчикам смотреть на то, как творится правосудие в Землях Тринадцати и добавил, что когда они вырастут - то так же должны поступать со всеми, не придерживавшимися установленных в этом крае законов.