Долго ждать не пришлось — Кинтия проявилась. На мгновение это было похоже на простой сгусток тумана, затем на площадке проступила нечёткая человеческая фигура, брызнувшая изнутри ослепительным огнём. Звёздные внизу заметались, закричали. Свет моментально погас, по мраморной площадке поползли клубы горячего дыма, пахнущего озоном и кровью. Кинтия Астер, в мужском свитере и форменных брюках Астрофлота, в тяжёлых ботинках на шнуровке, выросла из дыма и света посреди площадки, взмахнула руками — и рухнула навзничь, точно сбитая на землю чудовищным ударом в шею и грудь.
Кейт бросился к ней:
— Кеи, очнись! Это я, Кет. Ну, сестричка, приди же в себя, у нас просто нет времени! Сколько же можно этим заниматься — быть без сознания?!
Кинтия сонно приоткрыла один глаз, демонстрируя закатившийся белок.
— Гравитация, — сказала она неожиданно громким голосом. — Здесь гравитация. Почему небо фиолетовое?
— Потому что мы на Луне, — ответил Кейт, — и ты превратила её в обитаемую планету. Пойдём, я унесу тебя в Солнце. Тебе надо хорошенько подзарядиться после такого сна. И к тому же, здесь творится что-то очень скверное, и я пока не расположен досматривать это до конца. Смени форму, чтобы не сгореть, и мы улетим отсюда. Ты и так провела здесь довольно много времени!
Кинтия открыла второй глаз. Её зрачки наконец-то вернулись на место.
— Сколько времени прошло? Долго я тут спала?
— Тридцать три года. Ну, и пара-тройка недель сверх того, пожалуй.
— Что ты здесь делаешь?
— Прилетел к тебе, родная. Я услышал твой голос. Вернее, я услышал голос твоего друга, Юсуфа Куруша. Он каким-то образом убедил тебя передать мне, что ты попала в беду. Решительно не знаю, как он это сделал!
— Юсуф! Где он? Он здесь?!
— Юсуф Куруш мёртв, — сказал Кейт. — Его убил Рикки Морьер, убил прямо здесь, на этой площадке, обвинив в страшном преступлении. Я не знаю, правда ли Юсуф виновен. Но у меня просто не было времени с этим разбираться. Знаешь, здесь многое произошло…
Внизу снова забегали, закричали Звёздные, и Кейт увидел, что на площадку направлен толстый ствол, соединённый с агрегатом на колёсиках и с баллонами хитроумной системой шлангов.
— Пойдём отсюда, — попросил он. — Мне тут совершенно перестало нравиться…
Кинтия послушалась его — тотчас развернулась более, чем позволяло представить воображение, легла на Луну огромным невесомым покрывалом, сверкающей сетью огня в руках Кейта. Он коснулся сестры, одним движением свернув её в сверхплотный комочек материи, не занимавший во Вселенной ни места, ни времени. Прежде чем суетившиеся внизу Звёздные успели что-то предпринять, Кейт и Кинтия Астер скрылись во мгновение ока в кипящих, взрывчатых глубинах Солнца, всё ещё недоступных человеческому могуществу.
Ретроспектива-4. Вечная верность. Солнечная Система. До 300.11.06. Юсуф Куруш и Рикард Морьер
Юсуф Куруш тоже знал на собственном опыте, что такое жизнь и карьера рядового сотрудника Астрофлота. Он пришёл в Астрофлот потому, что любил звёзды, пространство и корабли. Фанатиком Юсуф не был, пафосных речей не говорил, и не раз ему приходила в голову подленькая мыслишка, что на самопожертвование перед лицом великой опасности — на это высшее проявление доблести, культивировавшееся в Астрофлоте, — он может оказаться совершенно неспособен. Зато он прекрасно умел водить корабли, ремонтировал почти любую технику, имел дополнительную специализацию инженера-метролога, и, как следствие, быстро попал на самый дальний рубеж Солнечной Системы — к Урану. Здесь Юсуф Куруш и познакомился с профессором Наумом Фейнманом.
Фейнман покорил его. То ли дальний потомок, то ли просто однофамилец великого физика, Фейнман занимался текучей плазмой и её свойствами в планетарных масштабах. Уран, холодный и далёкий от Солнца, со стабильной магнитосферой и сравнительно некрупными лунами вокруг, давал Фейнману и его коллегам замечательные возможности для экспериментов. Несмотря на то, что эти эксперименты год от года интересовали Землю всё меньше и меньше, Фейнман сумел поддержать во младшем коллеге интерес к некой тайне, окружавшей весь ход исследований. Заинтригованный, Юсуф Куруш помог Фейнману создавать в атмосфере Урана первые искусственные планетарные структуры, — магнитно-ударные вихри, — способные накапливать, хранить и передавать информацию, подобно большой вычислительной машине. Относительно малая скорость работы и удельная ёмкость этих структур в сравнении с традиционными хромодинамическими машинами компенсировалась с лихвой как колоссальным объёмом получившегося информационного вместилища, так и длительностью его существования, превышавшего, по расчётам, несколько миллионов лет.
Так появился на свет проект «реальной книги Бытия», как называл его Фейнман, или «энциклопедии профессора Урана», как шутили посвящённые в суть работы. Созданная руками Фейнмана и его коллег информационная машина получила структурированную, подробную и полную информацию обо всех знаниях, искусствах и ресурсах земного человечества. Но вместо ожидаемой волны интереса эта история вызвала на Земле скандал. «Вы приватизировали целую планету Солнечной Системы! — упрекали профессора недоброжелатели. — Вы могли бы исследовать удивительнейший природный феномен, и вместо этого вы предпочли искалечить его, загрузив ненужными знаниями, о которых через тысячу лет на Земле будут помнить только три с половиной доктора наук, занимающиеся исследованиями ошибок прошлого! Какое право вы имеете преобразовывать в сиюминутных интересах прикладной — ха! — инженерии чудеса природы, существовавшие за миллиарды лет до возникновения жизни и способные прожить ещё миллиарды лет тогда, когда от человеческой расы не останется и следа!»
— Я не хочу, — ответил на это Наум Фейнман, — чтобы кто-нибудь планировал свои действия в расчёте на день, когда от человеческой расы не останется и следа. Без нас Вселенная пуста и безвидна, и все её чудеса даром никому не нужны. Но представим себе, что человечество исчезнет уже завтра; что здесь найдут рано или поздно пришельцы, каким знанием они смогут воспользоваться, чтобы хотя бы воссоздать наш облик и наши достижения — если только не нас самих?!
— А зачем им вообще что-то воссоздавать? Человечество Земли — это неудачная попытка природы создать разумный вид, чудовищная ошибка Вселенной. Это молодёжь верит в бессмертие и в прогресс, но вы-то, доктор, вы ведь старый человек, который уже наверняка не раз задумывался о разверстой пасти крематория. Неужели вас вообще интересует, что будет с человечеством Земли после вашего неизбежного ухода?
— Представьте себе, да!
«Профессор без кафедры» внезапно проявил на этом месте упорство фанатика. Раскалённый добела, как критическая масса плутония, от различных философских споров и диспутов, Фейнман выдвинул перед доверенными сотрудниками новый проект, внезапно оказавшийся уже давно в сфере технологических возможностей человечества Земли:
— «Чудовищная ошибка», ха-ха! А если наоборот? Если человечество Земли — это всё, что есть у Вселенной?! Мы записали в бездонную атмосферу Урана все сведения о человеческой цивилизации; так давайте же пойдём дальше — перенесём в неё сознание людей, каждого отдельного человека! Это хоть и плохонький, а всё-таки шанс на бессмертие не только для индивидуумов, но и для вида в целом.
Ему возражали, ссылаясь на парадокс Винера-Лема: идею копирования личности, при которой копия не имеет никакой связи с оригиналом. Он только отмахивался:
— Самолёт братьев Райт — это ещё тоже не космическая ракета! Дайте человечеству сам факт наличия подобной технологии, и цивилизация наша внесёт в неё все необходимые усовершенствования, чтобы враз избавиться от этих ваших парадоксов, шмарадоксов… Опять-таки, а если с человечеством что-то случится? Останутся копии, которые можно будет вернуть к активной жизни. Или не исключено, что мы сумеем вообще создать таким способом новую биофизику для разумных тел! Подумайте сами: работоспособное, снабжённое рефлексами и стимулами, универсальное тело из плазмы! Какой простор для космических исследований, для завоевания новых миров! И мы, в нескольких шагах от этого открытия, внезапно возьмём и отступим из-за какого-нибудь там парадокса? Ну уж нет!