Лии хихикнула, от подобной мысли, и блестящие пузырьки воздуха, кружась, поплыли к поверхности, а спустя мгновенье и сама девушка мчалась за ними.
В такие моменты девушка ощущала, будто попала в иной мир. Такой далекий, но несомненно, прекрасный и удивительный. И уж вовсе не такой страшный, каким его пытались выставить старейшины.
Бросив прощальный взгляд на спящие столь долгим сном руины, девушка стремительным рывком выскочила на поверхность. Она сделала глубокий вдох и отбросила назад светлые волосы. Они едва достигали плеч, но в такие моменты падали на лицо, полностью закрывая обзор.
«Может обрезать еще короче», — размышляла девушка, искоса глядя на сосульку мокрых волос. Природный русый оттенок от частого пребывания на солнце превратился в почти абсолютно белый, а то, что девушка никого не подпускала к ним, делало ее прическу поистине чудной. Пряди разной длинны, высыхая, висели и торчали так, как им хотелось, лишь бы это было удобно их хозяйке.
Девушка нахмурила такие же светлые, как и волосы брови и решила. Что сегодня же отыщет ножницы и положит конец своим страдания. Довольная своим решением, она снова улеглась на спину и принялась разглядывать облака. Ее глаза с интересом следили за тем, как облачко в виде осьминога расплывается, становясь похожим на усатого старейшину Мондагарда. Сейчас они искрились смехом и были ярко изумрудного цвета. Когда же девушка грустила, они словно покрывались туманом и темнели, как море перед дождем.
Девушка прищурилась. В который раз она пыталась рассмотреть защитный купол, и в который раз безрезультатно.
«Глупышка, он же невидимый!» — Говорили ей взрослые на подобные попытки в детстве. Но она не прекращала пытаться. Сейчас она знала, что защитный купол Земли состоит из энергии, которую невозможно заметить человеческим глазом, но иногда все же пыталась, по привычке.
Это изобретение досталось им по наследству от древних. И как бы старейшины экоплемени не выступали против технологий, даже они понимали, что без него не обойтись. Экран защищал Землю от солнечного излучения, перераспределяя его энергию между солнечной и темной сторонами. Только благодаря этому жизнь все еще могла существовать на планете.
Энергетический купол был проектом одного выдающегося ученого древних, и весьма пригодился после катастрофы. За тысячелетия жизни на Земле люди уже успели порядком поистрепать планету. Озоновый слой был бесповоротно испорчен, и что бы защитить планету новое изобретение пришлось как нельзя кстати. К моменту катастрофы все было почти полностью завершено, и выжившие сумели его запустить. Они действовали на свой страх и риск, но другого выхода просто не было. Вечная ночь на одной стороне планеты и жаркий день на другой заставили людей обратиться к крайним мерам. На темной части все замерзало, а на светлой изнывало от зноя. Купол же стал истинным спасением. Он не только защищал планету от космического мусора, поддерживал атмосферу, но еще и равномерно распределял Солнечную энергию между двумя половинами планеты.
Лили знала это все из рассказов старейшин и бедняков на торговых площадях. Она не раз задумывалась, какой была жизнь до Катастрофы. Уцелевших предметов произведенных древними было не так уж мало. Хоть и прошло уже немало времени, в каждом поколении рождались талантливые люди. Они учились у стариков и старались поддерживать в рабочем состоянии некоторые механизмы. Но не смотря на старания, знания терялись, и чудесных машин становилось все меньше.
Девушка слышала истории, о том, что древние могли на своих кораблях летать выше неба. Еще некоторое время назад можно было встретить флаеры, которые быстрее любой птицы проносились по воздуху, в считанные минуты преодолевая тысячи километров расстояний. Сейчас их практически не видели, а те, что остались, некому было починить. В Новом Вавилоне — самом крупном и самом богатом городе Океании — они еще оставались, ведь это была столица Империи, и там жили самые богатые и влиятельные люди. В такие же отдаленные уголки, где обитало экоплемя, богачам залетать было без надобности, и некоторые уже давно считали «летающие лодки» простой выдумкой.
Лили посмотрела на свою вполне обычную лодку, покачивающуюся на волнах со спущенным парусом, и вздохнула: «На этом уж точно на небо не взлететь».
Ей очень хотелось полетать на одной из таких «волшебных» машин древних, но живя в экодеревне, об этом нельзя было даже мечтать. Иногда жажда приключений становилась настолько сильной, что девушка убегала прочь с твердым намерением никогда не возвращаться. Но спустя некоторое время и посетив цивилизованные города-острова, ее начинало мучить чувство вины. Она понимала, что жителям экоплемени нелегко придется без ее умалчиваемой помощи, и всякий раз она возвращалась назад.
В какой-то мере, она чувствовала себя обязанной старейшинам. Они подобрали ее совсем крохой, вырастили, дали кров и пищу. Кто-то в большом мире решил отказаться от нее, пустив дитя дрейфовать по волнам в ветхом суденышке. Старейшина Мондагорд спас ее и оставил в племени, не смотря на то, что в тот год в деревне едва сводили концы с концами. Урожай был скудным, а на животных напала неизвестная болезнь. Племя голодало, но никто даже не подумал избавиться от доставлявшего столько неудобств малыша. Лили была благодарна за свое спасение и всю жизнь пыталась отплатить деревне свой долг.
Внезапно лицо девушки обдало фонтаном брызг. Какая-то рыбка была на столько смелой, что подобралась совсем близко. Это вернуло девушку от размышлений к реальности. Было уже поздно, и следовало возвращаться. Солнце, конечно, не сдвинется со своего места, не похолодает, и она никогда не заблудиться в здешних водах, но в деревне начнут волноваться, ведь она отсутствовала довольно давно. Девушка нырнула и, рассекая волны словно дельфин, поплыла к своей лодке.
В деревне царило неслыханное оживление. На набережной не было ни единой души, в центре же, наоборот, было не протолкнуться. Все галдели, возбужденно жестикулировали, дети с громкими воплями носились вокруг взрослых. Лили шла вперед, недоуменно крутя головой. А на нее никто не обращал внимание. Спрашивать, что произошло, она не стала, остров не большой, до главной площади рукой подать, сейчас сама все увидит. Но смотреть оказалось не на что, никакого объяснения там оказалось. У главного очага не громоздилась туша диковинного животного, пойманного охотниками, бродячие торговцы не раскинули свой палаточный лагерь, и даже одинокого барда-путешественника не было видно.
Лии поймала пробегавшего мимо мальчишку лет семи.
— Эй, что здесь происходит?
— Пришелец! — Радостно выпалил парнишка.
— Пришелец? — Ошарашено переспросила Лили. Но не стоило сразу пугаться, это слово в устах ребенка могло означать все, что угодно. — Какой еще пришелец? Откуда?
Но сорванец уже высвободился и понесся с воплями прочь.
— Пришелец! Пришелец! — Голосил он на всю округу, но на него никто не обращал внимания.
Ясности от таких разъяснений у девушки не прибавилось. Но все вокруг, словно сошли с ума, и не могли толково рассказать, что же происходит. Лили пожала плечами: «Защитный купол не отключился, Земля не разверзлась, на конец света не похоже, значит, ничего страшного не происходит». Она отошла чуть в сторону, у погасшего костра на боку лежал одинокий брошенный котелок.
— Пусто, — заглянула она внутрь, — похоже, сегодня доблестную охотницу никто кормить не собирается.
У девушки не было такой привычки, разговаривать самой с собой, но в этот день другие отчего-то не желали ей отвечать.
— Женщины ждут решения Бертафьяля, — раздался скрипучий голос позади девушки.
— Старейшина Мондагард! — Лили почтенно склонила голову, приветствуя главу совета старейшин экодеревни.
— Ты сегодня без улова, дитя мое? Да и незачем. Продуктов у нас достаточно, а грабить Океан попусту не стоит.
— Что за решение должен принять совет? И почему вы здесь, а не на совещании?
— Эх-хе-хе, — вздохнул старик, присаживаясь на какой-то пустой ящик, лежавший здесь же. Одной морщинистой рукой он придерживал длинные одежды, ниспадавшие даже при ходьбе до самой земли, другой опирался на длинный посох, символ власти, а последнее время, полезная опора для немощного. — Мой голос останется в меньшинстве, да и я уже предполагаю, какое решение будет принято, и не очень-то это меня радует.