— Отправляйся в тихое хранилище. Освободи моих забытых сыновей. Они присоединятся к битве по моей воле, — произнёс Дорн ясным голосом. — Выполняй.
Архам замолчал и посмотрел на Дорна:
— А вы, милорд?
— Мы должны попасть на мостик.
Архам кивнул и уже двигался, половина хускарлов последовала за ним.
Дорн направился к одной из оставшихся дверей, которая вела к соединённому с мостиком магистральному коридору.
— За мной, адмирал, — позвал он. От дверей за его спиной начали отлетать куски расплавленного металла.
Ударный фрегат «Персефона», Внутренний системный залив
— Ауспик вышел из строя!
— Вокс дальнего действия вышел из строя!
— Целостность целей флота потеряна!
Сигналы тревоги и крики заполнили мостик «Персефоны». Сигизмунд почувствовал, как жар начал покалывать кожу и накренилась палуба, когда «Персефона» перевернулась. Дуга молнии пронзила пустоту в том месте, где она находилась несколько мгновений назад. Кровавый туман бурлил в вакууме. Из приборных панелей валил дым. Крики и вопли эхом отдавались в его голове. Гравитация на мостике отключилась, и он на секунду поднялся в воздух. Затем она вернулась с сокрушительной силой. Офицер-серв рухнул на палубу рядом, сломав череп и позвоночник.
— Реальность разваливается на части, — произнесла офицер обнаружения. По её лицу текла кровь. — Мы не видим остальной флот. Мы не видим ничего.
— Мы теряем навигационные данные, — нараспев произнёс лексмеханик из колыбели с бронзовыми оптическими линзами.
Сигизмунд почувствовал ещё один удар по фрегату.
— Немедленно определить направление! — закричал Ранн. Штурмовой командир был без шлема, свежая рана от падавших обломков сочилась кровью по его шрамам.
— Оно потеряно… — сказал один из офицеров. — Все системы перегружены. Мы не можем…
— Открыть противовзрывные ставни, — произнёс Сигизмунд. Ранн посмотрел на него, вопросительно открыв рот. — Открыть их немедленно, — велел Сигизмунд.
Через секунду закрывавшие иллюминаторы пластины сложились с грохочущим лязгом металла о металл. Взорам собравшихся на мостике открылась ужасная картина. Свет кипел и кружился в каждом цветовом спектре, глубина и расстояние изгибались и менялись местами. Сферы далёких планет сначала казались огромными и затмевали звёзды, прежде чем сжаться до крошечных пятнышек света. А поперёк неё, огромная и вздымавшаяся, словно пробитый ядром парус, зияла пропасть между мирами. Бесчисленные корабли вырывались из неё, сверкавшие, окутанные эктоплазмой и варп-тварями.
Часть разума Сигизмунда видела и понимала. Враг нашёл способ привести своё воинство в центр Солнечной системы. Теперь сражение будет вестись не в космосе. Всё решится там, где и должно было решиться: на почве Терры, под небом огня и железа.
Человеческий экипаж мостика стонал и кричал, некоторых тошнило. Сигизмунд понял, что сжал челюсти, а мышцы всего тела напряглись, словно он пытался противостоять урагану.
— Что… — начал Ранн.
— Солнце, — произнёс Сигизмунд, и поднял руку, указывая на окружавший их бурлящий хаос. — Мы по-прежнему можем видеть солнце. — И оно было на месте, его свет потускнел и померк, но остался. — Проложить курс по нему. Свяжитесь с каждым кораблём, с которым сможете, — сомкнутое построение, курс по солнцу. Полная скорость.
Седьмой храм Селенара, Луна
Абаддон шагнул в сторону, когда зверь-хранитель встал на дыбы, подняв Лайака в воздух, словно сломанную куклу. Разрезавший стену света раб клинка развернулся. Брешь в полях начала закрываться перед Абаддоном.
Огонь вырвался из Лайака, пока он боролся в лапах зверя. Пластины брони хранителя обуглились и деформировались от жара, но он не выпустил добычу.
Вокруг них солдаты и существа-хранители храма падали по мере продвижения юстаэринцев по лабиринту энергетических полей. Краем взгляда Абаддон видел, как Урскар встал поустойчивее и выпустил очередь тяжёлых снарядов в четверых солдат, пока поле перемещалось от одной позиции к другой. Сопротивление не продлится долго, максимум несколько минут, но минуты и требовались матриарху Гелиосе‑78, чтобы вылить содержимое пробирок в ряды трубок. Оттуда оно распространится по храму и дальше, отравляя, разрушая, посыпая солью эту священную землю для тех, кто её возьмёт.
Абаддон видел, как раб клинка Лайака замахнулся на зверя-хранителя, схватившего его хозяина. За мечом тянулись дым и кровь. Зверь хлестнул хвостом, который растянулся, словно кнут с метровым клинком на конце. Раб клинка принял удар на грудь. Жало пробило броню и плоть. Из раны полилась чёрная жидкость и посыпался пепел. Зверь взмахнул хвостом, и раб клинка полетел в одно из энергетических полей. Плоть и броня вспыхнули, сгорая и рассыпаясь на лету.