— В чём дело?
Офицер посмотрела на него, моргая. Взгляд её наполовину закрытых глаз казался затуманенным. «Пакт Терры, она еле держится на ногах от истощения», — понял Век.
— Нас вызывают, господин Век, — ответила офицер. Её руки дрожали, пока она всматривалась в зелёные экраны.
— Из правительства Оберона? — спросил Век.
— Нет, это — военная частота, с боевого корабля… — Её голос дрогнул.
Век замер.
— Что им… — начал он.
— Они просят нас подтвердить, что мы подобрали дрейфующую в космосе заключённую… Они хотят, чтобы мы подтвердили, что она жива.
— Где этот корабль? — спросил Век, опережая вопрос дежурного офицера.
— Не знаю. Полагаю, что близко, чтобы выделить нас.
Век вытер ладонями лоб. Это могло быть шансом… Они должны состыковаться с Обероном и выгрузить сотни человек в трюмах. Возможно, он даже сможет получить транспорт для себя и детей к Сатурну или во внутреннюю систему.
— Подтвердите и ответьте, что мы передадим заключённую в доке Оберона. Попросите следовать за нами.
Офицер связи моргнула и посмотрела на него, затем на вахтенного офицера, который похоже испытал облегчение от того, что не ему пришлось принимать решение. Сигнальщик начала нажимать на клавиши.
— Остановитесь, — раздался требовательный голос от дверей мостика. Век повернулся, когда Аксинья устремилась вверх по лестнице к рулевой платформе. Лицо телохранительницы раскраснелось, глаза были широко открыты. — Не отправляйте!
— Что… — начал Век.
— Не отправляйте сигнал! — крикнула Аксинья, шагая вперёд, но офицер связи нажимала клавиши с вызванной усталостью сосредоточенностью. Аксинья прыгнула к ней, но дистанция была слишком большой, и офицер потянула рычаг передачи за долю секунды перед тем, как Аксинья одёрнула её руку. Офицер взвизгнула от боли. Аксинья секунду смотрела на неё, тяжело дыша, затем повернулась к Веку и сжала его предплечье. — Сэр, вы немедленно должны пойти со мной, — прошипела она, понизив голос, чтобы услышал только он. Команда мостика озиралась по сторонам, на их лицах застыло выражение замешательства и истощения.
— Зачем? — спросил он, пытаясь вырвать руку, пока Аксинья тянула его к главному выходу с мостика.
— Зачем им было нужно подтверждение, что заключённая жива? Зачем посреди всего происходящего искать нас, чтобы убедиться в этом?
Век почувствовал, как похолодела кровь в руках и ногах. Сквозь бронированный иллюминатор он видел громадную тушу другого грузового судна, оно находилось так близко, что казалось, можно было перепрыгнуть с одного на другое.
Он открыл рот.
Макроснаряды врезались в корабль за иллюминатором и разорвали его на куски металла и обрывки пламени.
— Выслушайте меня! — закричала Мерсади сквозь дверь. — Я должна поговорить с вашим хозяином. Он должен поговорить со мной! — Дверь оставалась закрытой.
— Они не станут слушать, — сказал Нил. — Подумайте об этом. У них для этого нет никаких причин, зато есть все основания считать разговор с беглой заключённой плохой идеей.
Она не ответила, но посмотрела на дверь. Нил покинул угол, в котором сидел, и потрогал пальцем единственную миску бульона, которую принёс охранник.
— Должен быть способ заставить их выслушать.
— Выслушать что? — Нил поднял взгляд от миски. — Что вы хотите им сказать? Вы даже мне не сказали, зачем вам встречаться с Рогалом Дорном, хотя нас связывают общие страдания, а теперь ещё и эта импровизированная камера.
Она посмотрела на навигатора, но он продолжил с подозрением помешивать бульон. Когда она проснулась, то увидела Нила свернувшимся в углу камеры. На первый взгляд это не было настоящей гауптвахтой, скорее небольшой кладовой. Экипаж грузового судна сорвал внутренний механизм замка и закрыл их с миской бульона и пластековым кувшином воды с привкусом металла и пыли. Она заснула неожиданно для самой себя, усталость поборола страх и неуверенность. К счастью, обошлось без сновидений. Она и Нил впервые говорили с тех пор, как попали на «Антей». Учитывая вытряхивающий душу побег с тюремного корабля, она поняла, что это вообще был первый раз, когда они разговаривали.
— Всё в порядке, — сказал он. — Вы можете хранить свои тайны. Уверен, что у вас их немало. — Он замолчал и посмотрел на неё, взгляд был цепким и оценивающим. — Вы — летописец, не так ли?
Мерсади напряглась и насторожилась.
— Я была летописцем, — ответила она секунду спустя, затем сложила ноги и села на пол. — Одной из многих.