— Это правда, парень. Клятвой, которую я даю в этот момент, я говорю, что это правда.
Абаддон попытался подняться, но цепи остановили его.
— Я… — он слышал, как хрипел его голос. — Тогда я ваш.
Они не двигались. Он чувствовал, что они наблюдали за ним и оценивали.
— Разорви цепи, — произнёс сероглазый воин.
Сиракул шагнул вперёд, схватил звенья цепей Абаддона и разорвал их, словно это была гнилая верёвка.
Сиракул и сероглазый воин смотрели на него. Абаддон вздохнул и начал вставать, дюйм за мучительным дюймом, пока полностью не выпрямился, окровавленный и с разбитым лицом. Его сломанное левое предплечье свисало вдоль тела, рука держалась на полосках кожи и сухожилий. Боль сотрясала его.
Сероглазый воин обменялся взглядами с Сиракулом и кивнул.
— Я — Гастур Сейян. Тебя ждёт долгая дорога, Абаддон, и большая её часть будет отмечена такой великой болью и потерями, которых ты ещё не знал. Единственной наградой будет стать одним из нас, братом воинов и волков. Если этого недостаточно, то лучше и не начинать.
Абаддон покачнулся, отказываясь показывать слабость от ран перед этими воинами.
— Этого не будет достаточно, — сказал он. — Это будет всем.
Сиракул рассмеялся:
— Он мне нравится. От него будут проблемы.
Абаддон смотрел, как тьма сменила прошлое, затем повернулся и ушёл.
Грузовое судно «Антей», Транссатурнский залив
Мерсади проснулась в холодном поту.
— Нет… — с трудом выдохнула она воздух, который вдохнула во сне, когда волк повернулся и улыбнулся ей окровавленными зубами.
Каюты вокруг неё были тихими, низкий гул и дрожь корабля поглощали гобелены и подушки. Она несколько секунд тяжело дышала, изучая тени, отбрасываемые на мебель единственным светящимся шаром, установленном на вращавшейся бронзовой подставке. Подушки её дивана были мокрыми, и одежда прилипла к коже.
— Плохие сны? — спросил Нил. Навигатор сидел в кресле с мягкой обивкой в другом конце комнаты, скрестив под собой длинные ноги, отчего напоминал статую старого мистика, которую она когда-то видела в музее Консерватории. Он раздобыл кое-какую одежду и сменил тюремный комбинезон: свободная чёрно-красная ткань свисала с его тонкого паучьего тела. Он наполовину завернулся в одеяло, но не было похоже, что он спал.
— Телохранительница торговца с кислой физиономией оставила нам кое-какую одежду, — произнёс он, кивнув на аккуратную стопку ткани на столике. — Сомневаюсь, что вы пришлись ей по душе.
Мерсади встала, протирая глаза и выгоняя сон. Во рту появился металлический привкус, что-то вроде меди и железа.
— Где мы? — спросила она.
— Где-то в заливе между Ураном и орбитой Сатурна, — ответил он и пожал плечами. — По крайней мере, я так думаю. Вы спали, но потребуется несколько дней, чтобы добраться до туда, даже если это ведро болтов и ржавчины способно на такой подвиг. Это же всего лишь орбитальное грузовое судно. Сомневаюсь, что оно когда-нибудь совершало полный переход от ядра до системного края. — Он улыбнулся и покачал головой. — Мы всё ещё можем умереть.
Мерсади не ответила, но встала и подошла к стопке одежды.
«Антей» вырвался из каскада вокруг Оберона и на полной скорости устремился к внешним орбитам Урана и заливу за ними. Никто не бросил им вызов и не попытался перехватить, потому что они были всего лишь ещё одним охваченным паникой корабликом среди огромного множества спасавшихся бегством судов. Не пришло никакого ответа и на посылаемый ими сигнал, но она и не ожидала иного. При всей её убеждённости перед Веком, это был акт отчаяния, а не уверенности, камень, брошенный в бассейн в надежде, что кто-то увидит рябь.
Она взяла сложенную одежду: свободную и серо-красную.
— Она сказала, что вернётся за вами, — добавил Нил. — Телохранительница. Похоже она хочет поговорить.
Он встал, выпутывая руки и ноги из одеяла, повёл шеей и затем направился к одному из люков, что вели в другие каюты.
— Оставлю вас одну, — сказал он и ушёл.
Она оделась, чувствуя на коже давно забытое ощущение мягкой и чистой ткани. Главные двери каюты открылись. За ними стояла высокая фигура Аксиньи, телохранителя, омываемая янтарным светом люминесцентных полос. Бледные глаза на секунду встретили взгляд Мерсади. Что-то в холодной интенсивности этого взгляда напомнило ей фрагмент изображения, потерянный в трещинах прошлого. Аксинья дёрнула головой и повернулась в сторону коридора.