Он протянул руку к поясу и достал нож, подбросил в воздух, поймал за клинок и бросил Чанши. Молодой воин поймал его. Клинок был длиной с предплечье смертного человека, изогнутый, как луна, и отполированный до зеркального блеска. На рукояти мерцали опалы.
— Вонзи его мне в сердце, — сказал Джубал.
Взгляд Чанши стал острым.
Джубал усмехнулся.
— Или хотя бы попытайся, — сказал он.
Чанши секунду стоял, а затем повернулся и расслабился, изогнутый клинок исчез за его спиной. Взгляд стал отстранённым, рассеянным, но видящим всё. Джубал непринуждённо ждал, опустив руки вдоль тела и продолжая улыбаться. Чанши кивнул сам себе, словно принял решение, затем остановился и открыл рот, собираясь задать вопрос.
Он бросился вперёд.
«Ветер правды, парнишка быстр», — подумал Джубал. Маскировка удара также была хорошей, сочетая своевременность и искусное отвлечение. Но он был Джубал-ханом, и он встречался и побеждал многих величайших мастеров оружия этой эпохи. Он наполовину повернул туловище, позволил клинку пройти мимо, сжал запястье Чанши и резко отвернувшись, швырнул его. Молодой воин стремительно вскочил на ноги. Джубал стукнул плоской стороной ножа по голове Чанши, пока тот поднимался.
— Недостаточно, — произнёс он.
Чанши закрыл глаза и Джубал почти услышал, как тот тихо обругал себя, сжав зубы.
— Ты знаешь правду о смерти? — спросил Джубал.
Чанши выдохнул и улыбнулся.:
— Обнять её, как брата и рассмеяться ей в лицо.
— Да, — усмехнулся Джубал, — а правду о ноже?
— Быть острым.
Джубал хмыкнул.
— Да… но нет. — Он отошёл, повернулся, повёл плечами. — Вонзить нож в чьё-то сердце — это цель. Это не средство.
Он почти видел вопрос, формировавшийся на губах Чанши, слышал вдох перед словами.
Джубал развернулся и взмахнул ножом. Чанши блокировал первый удар. Быстро, очень быстро. Но Джубал уже перевернул нож, подцепил им руку воина и дёрнул в сторону. Чанши восстановил равновесие, но Джубал перебросил нож в другую руку, ударил ладонью молодого воина в нагрудник, заставив его покачнуться, снова перебросил нож, прежде чем первый порез был заблокирован, а затем закружился назад за пределы досягаемости Чанши. Молодой воин шагнул за ним, но Джубал поднял руку.
— Смотри, — произнёс он, показывая ножом на доспехи Чанши. Молодой воин посмотрел. Длинные порезы покрывали пластины чуть выше обоих запястий и локтей Чанши. — И следующий удар — новый порез… — сказал Джубал, он подошёл ближе и постучал острием клинка по верхней части руки молодого воина и пальцам. — И с каждым порезом ещё немного силы вытекает, ещё немного гнева растёт в сердце, ещё немного слепоты в глазах, пока… — Он постучал ножом по нагруднику выше сердца Чанши.
— Пока удар в сердце не пропустят и не смогу остановить, — договорил Чанши. Джубал кивнул, перевернул нож и протянул его молодому воину рукояткой вперёд.
— Такова правда ножа, жизни, войны… Ты убиваешь последним ударом, но нанесённые перед ним порезы позволяют этому последнему удару попасть в цель. Даже Гор, мастер тактики удара копьём, когда-то знал эту правду. И теперь мы используем её, чтобы убить сына, которого он поставил во главе этой армады, кем бы тот ни был.
Чанши взял нож, посмотрел на него, отражение изогнутого клинка мелькнуло в его глазах. Это было превосходное оружие, изготовленное на Чогорисе, и оснащённое кузнецами легиона генератором силового поля. Джубал получил его от своего отца, когда оставил семью и человечность. Теперь молодой воин с чогориским именем, но никогда не видевший небеса этой планеты, смотрел на него, и понимание появлялось в его глазах.
— Учитель, я не могу взять его…
— Можешь и возьмёшь. Также ты покинешь меня и перейдёшь на «Клинок бесконечного горизонта» перед атакой.
— Но…
— Ты понесёшь этот нож и его правду, пока сражение снижается к горлу солнца, и после. — Он замолчал. — Кто-то должен мчаться за горизонт.
Молодой воин кивнул и Джубал начал отворачиваться.
— Вы сказали, что Гор знает правду о войне ножей… — начал Чанши. Джубал повернулся и посмотрел на молодого воина, чувствуя, что начинает хмуриться. — Тогда может это мы сражаемся с порезами и не видим удар в наше сердце?
Джубал моргнул, а затем улыбнулся.
— Да, — сказал он. — Но мы всё равно будем сражаться.
ДЕСЯТЬ
Искупление
Маленькие жизни