Ирка захихикала.
— Прикольно получилось. Давай ещё. Представь, что ты злобная горилла.
Славик представил.
— Теперь ты обоссался. А теперь стесняшка... Всё, а теперь снимай это говно и давай нормально. Вот так, детка, работай телом, да...
Славик заржал.
Они фоткали его минут пять, пока совсем не замёрзла голова, а потом поменялись местами, и пришла уже пора Ирки страдать от холода.
— Пойдём сегодня ко мне, мама пиццу испекла, — предложила Ирка, застёгивая ворот модного пуховичка.
— Ага, — согласился Славик, предвкушая аромат белого чая, привезённого родителями Ирки из Тайланда, кучу колбасы в пицце и новую серию их любимого сериала про средневековье. Это так же круто, как строить замок с пацанами, но перевешивает ещё и тем что можно: во-первых — полапать Ирку в домашней одежде, и во-вторых — сделать наконец все домашки на неделю под чужим руководством, а не проебланить день за компом.
Ирикин батя сегодня дома, поэтому Славик оказывается приглашён ещё и в гараж чинить недавно выцепленную у какого-то дедка Волгу. Кажется, Иркиному бате хотелось сына, да не смоглось, поэтому Славика, несмотря на то, что тот предположительно делает всякое там с его дочерью, он очень привечает. Славик, в свою очередь, также привечает Иркиного батю, ведь он тоже всегда хотел своего собственного, но как-то не смоглось.
Конечно, в том, что ему не плевать на то, что отец проебался где-то ещё то ли до его рождения, то ли до того, как он ходить начал, Славик бы не признался даже под пытками на соскокрутильной машине (да, это из стрёмного порно). Официальное заявление состояло в том, что ему посрать. Вот только каждый раз наблюдая тех отцов своих одноклассников, что были любящими и адекватными, Славику отчего-то приходилось давить внутри скупую пацанскую слезу.
Досмотрев серию и долапав Ирку до болезненного «ик!», которое у неё обычно обозначало оргазм, Славик, гордый и счастливый, полез выкладывать фоточки в инстаграм. Получилось ничо так, особенно те, где он изображал стесняшку.
— Ты у кого в итоге алгебру скатал? — спросила Ирка, что-то чекающая на компьютере.
— У Игорюши, — ответил Славик, не отрываясь от регулирования контраста.
— Хм.
— Что?
— А ничего, что ты ему обратно не отдал тетрадь?
— А чо? Он так-то сам за ней не пришёл.
— К тебе приди...
— Эй, — Слава вскинулся негодующе. — Ты вообще-то моя девушка, а не его!
— Фу-у... — скривилась Ирка. — Даже не намекай.
— Ну а чо, если ему спину выпрямить, очечи снять... будет вполне себе ничего. Не Райан Гослинг, конечно, но с пивком покатит.
— Ага, скорее уж с водочкой... — фыркнула Ирка. — Короче, бля, верни ему тетрадь завтра, понятно?
— Ладно, ладно, — Славик посмотрел на неё из-под ресничек с испугом застуканного за запрещёнкой мужа. — Решила спасительницей убогих заделаться?
— А тебе бы понравилось, если бы тебя так щемили?
— Никто бы меня не стал щемить.
Славик выложил фоточки, а затем щёлкнул себя на фронталку, игриво высунув язык, и ещё немного поспамил ленту.
— Чё, мы Волгу чинить идём?
— Идём, идём. — Ирка закатила глаза.
Дома Славик получил люлей за то, что вернулся после одиннадцати и за то, что пожрал на стороне, так что пришлось давиться гречкой с отбивной и салатиком, а также чаем с контрабандными конфетками, прежде чем быть официально прощеным и оглаженным тёплыми, сухими руками по голове.
Мама была на ночной смене, а значит, сегодня был день сплетен.
— Ох, знаю я эти её ночные смены, — вздохнула бабушка, наливая и себе крепкого чёрного чаю. — Она мне с одной из таких тебя-то и принесла, Славушка! Ой, я её тогда почём свет костерила! Но сейчас-то рада, ты у нас мальчик хороший вырос, порядочный...
Славик закивал головой, мол, «да, я такой», а сам вспомнил, как кайфовал, когда отбирал тетрадку у несчастного ботана. Стоит ли извиниться? Или просто забить? Игорюше всяко лучше будет, если один из мучителей про него забудет.
— Думаешь, мама на свидании? — спросил он. — С тем новеньким?
— А кой её знает. — Ба махнула рукой и распечатала ещё одну конфетку. — Наелся, Славочка?
— Наелся, ба, щас не встану же! — Слава сделал вид, что пытается подняться из-за стола, картинно держась за живот. — Держи, ба, ща упаду!
— Ой, Слава-а! — Бабушка засмеялась, протягивая руки.
Сплетничали они с ба до полпервого ночи, а затем Славик принял душ и под звуки храпа с дивана пошёл к себе.
Интересно, если он проявит к ботану внимание, тот будет его боготворить до конца жизни?
Слава хмыкнул и достал из рюкзака чужую тетрадь. Полистал страницы, где простым, аккуратным почерком с сильным нажимом собирались бесчисленные уравнения, уравнения, уравнения.
Игорюша перевёлся к ним из другого города, то ли Новосиба, то ли типа того. В общем, откуда-то, где холодно очень и нефть. И перевёлся буквально в этом году. Был он с самого начала такой странный весь, непохожий на нормального пацана, будто бы пришелец с другой планеты. Никто не знал, о чём с ним говорить, так как в разговоре Игорюша был весьма неловок, в мыслях путался, а если и выжимал из себя слово, то либо как-то невпопад, либо уж слишком заумно. Да к тому же оказалось, что Игорюша на голову или две всех их вместе взятых выше и в матане, и в химиях, и в физиках и даже в языках. Всё время все контрольные первым решал вместе с задачами со звёздочками. Олимпиады ещё, вроде, какие-то писал, места занимал, одни учителя хвалили, другие брезговали (трудовик, например, так точно Игорюшу за соплю к потолку прилипшую держал: вроде противно, а хуй отскоблишь).