— Ты куда это ходил с утра пораньше, а? — спросила мама с набитым ртом, когда он вышел на зов «Славуша, кууушаааать».
— Не говорит он! — взмахнула руками ба. — Тайны у него от нас, Настюша... Тайны!
Славик сел за стол и принялся лакать куриный супик.
— М-м-м... очень вкусно, ба. Ты волшебница.
Ба махнула на него рукой, но Слава-то видел, как ей приятно.
— Меня знакомая позвала моделью. Ходил фоткаться, — соизволил сообщить он, посыпая супчик гренками. — Было весело.
— Неужели? — Мама приподняла брови, внимательно его оглядела и снова вернулась к супу. Наверное, сравнивала его с образом отца, потому что на маму Славик был похож только очень отдалённо. — И как оно?
— Да как-как, Настя... Он у нас хоть куда парень, конечно, хорошо... Фотографии-то хоть покажешь нам, Славочка?
Славочка кивнул.
— Мне понравилось, — сказал он маме. — Говорю ж, весело было.
После они втроём смотрели «молодого папу», и Славик бы даже себе ни за что не признался, что пересматривает сериал на тысячный раз не из-за сюжета.
А с утра снова была школа, снова подмигивания младшеклассниц, снова обиженная за игнор Ирка, которая была умаслена новыми наушниками, снова потасовки с ребятами, и снова Борян, тянущий его за рукав в курилку.
Славик не столько курил, сколько делал вид, а вот Борян, кажется, был от палочек реально зависим.
— Видели, как на Лерку директриса орала сегодня? — спросил Валик.
Леркой они называли Валерию Леонидовну, очень молодую и очень горячую учительницу. У Лерки были длинные чёрные волосы и аппетитные сиськи. А ещё пахла она замечательно.
— Ну?
— Петя из «в» класса сказал, она сегодня утром с декольте пришла... и что её директриса заставила переодеться. Бля-я, ну почему я не в «в», а? Такое зрелище пропустил...
Славик переглянулся с Боряном, и они заржали.
— Я б на Светланку в декольте ещё посмотрел, — сказал Славик.
— На Ирку смотри, — фыркнул Борян, поглядывая ему куда-то за плечо. — Опачки... ботанидзе щемится! Пошли его приласкаем...
Валик с готовностью выбросил сигарету и поспешил за Боряном, а Славик постоял с пару мгновений, наблюдая, как тлеет сигарета между пальцев. И тоже пошёл. Потом было снова так сладко до отвращения, будто бы выпил стакан мёда, а нужно выпить ещё...
В следующее же воскресенье Марина позвала его на богемную фото-тусовку. Почему именно богемную, Славик понял, когда познакомился с теми, кто там присутствовал. В общем, сидя между визажистом Марианной, чьи ресницы доставали до бровей, а кадыком можно было резать бумагу, и художницей по костюмам — Вишенкой, одетой в стиле «бомж-оборотень после полнолуния», и дожидаясь своей очереди покривляться перед камерой, Славик чувствовал себя и весьма шокированным, и весьма заинтересованным одновременно.
Оказалось, что не-тётка Марина из всех была самой земной особой. Все остальные, кроме Славика и ещё парочки моделей, разумом находились где-то в стратосфере, не иначе.
— Кому фраппучино на соевом молоке с апельсиновой стружкой?
— О, май га-ад, это что сапоги по колено? Какой кри-и-инж...
— Я бы сказал, что состояние после кайфа бывает ещё даже более возвышенным, более... осознанным. Ты словно возвышаешься над всеми чакрами, устремляешься к Высшему Разуму...
— Не стоит никого судить по себе, даже себя не стоит судить по себе...
Когда к Славику подсела одна из моделей, он посмотрел на неё с сомнением. Предложит ли она ему фраппучино с картофельной стружкой или же просто слиться с Высшим Разумом?
Но модель, высокая, худенькая девушка с русыми волосами до бедра, предложила совсем не это. Она предложила то, что никогда бы не предложила Ирка.
К своему стыду Славик испугался.
Казалось бы, вот он. Триумф всей его жизни. Красивая девчонка предложила засунуть в неё его член!
И всё же предложение было настолько внезапным, что Славик грубо отшил девушку и убежал прятаться за Марину.
— Надоели они тебе? — улыбнулась Марина и потрепала его по волосам, предварительно привстав на цыпочки. — Ну ничего, потерпи ещё полчасика, пофоткаем тебя, и можешь идти.
— Честно-честно?
— Честно-честно.
— Тогда можно я с тобой постою, а то мне страшно?
Марина пощипала его за щёчку.
— Конечно, я тебя в обиду не дам, ух!
Как ни странно, после того дня на Славика посыпались предложения. Он всего-то разрешил себя поснимать так да эдак... потом без рубашки, потом в золотых цепях, потом в странных шляпах, потом в огромных плащах, потом с гипсовой головой Юлия Цезаря, потом с Марианной в обнимку... Было весело, было пьяно без алкоголя, было даже душевно и радостно. И как итог, у Славика появилась относительно регулярная собственная денюжка, а ещё собственный Юлий Цезарь. Денюжка тратилась на подарки любимым женщинам: ма, ба и Ирке, а Цезарь венчал табуретку и смотрел на Славика, когда тот дрочил. А Славик смотрел на Цезаря. Когда дрочил. Это была настоящая идиллия.
Выёбываться перед камерой Славик ходил где-то раз в неделю. Платили ему не всегда, но зато всегда угощали и делились классными фоточками, которыми он засирал инстаграм. Из-за этих фоточек предложений становилось всё больше и больше и, в конце концов, Славик перестал ходить на безоплатные съёмки. У бабушки появились новые выходные кофточки, у мамы — серёжечки, а у Славика — настроение.