Я покачал головой.
— Не думаю, что это она.
— Почему? — спросил он. — Почему ты готов верить в добродетель бандитки?
— Я не знаю, зову ли это добродетелью, но если мои сведения верны, в день, когда она якобы грабила карету Тамзин, она на самом деле грабила другую карету возле Снейктауна.
Он нахмурился.
— Что? Откуда ты знаешь?
— Фала сказала, что на Тамзин напали в начале икси?
— А ты хорошо знаешь моих слуг, — сухо сказал он.
— Никто не давал мне ответы, — отметил я.
Он с раздражением вздохнул.
— Наверное. Да, нападение было в начале икси.
— Помнишь день?
— Мы получили новость пятого. Произошло это за три дня до этого.
Я вытащил из туники письмо Кольма, пришедшее полторы недели назад.
— Мы ехали по пустыне с моим профессором, дядей Элоиз. Его ждали дела в Пасуле, а мы ехали в Толукум. Он направлялся к Снейктаун первого икси, и в тот день на него напала бандит Солнечный щит, — я постучал по дате, написанной его рукой. — Если она не научилась появляться из солнца, она не могла быть первого у Снейктауна, а второго — в Виттенте, их разделяют девяносто миль.
Он взял письмо Кольма и прочел.
— Что тут… кто такая Мойра? Это та пропавшая принцесса?
— Нет… ну, да, но сейчас не об этом, — все становилось сложнее, поддельные убийства, заложники в пустыне и пропавшие принцессы. — Важнее то, что история о нападении на карету Тамзин — ложь.
— Это ничего мне не говорит. Я уже знаю, что меня обманули.
— Но это не Солнечный щит. Ты ищешь, кому довериться. И ищешь пленника в Феринно, — я взмахнул руками, пытаясь расшевелить его разум, направить его к той же идее, которая возникла у меня у окна Элоиз пару часов назад. — Кто лучше найдет пленника, который выступал против рабства, если не та, которая спасает рабов?
Он смотрел на меня миг, а потом откинул голову и рассмеялся впервые за пять недель.
— Пока я наблюдал за тобой тут, ты казался немного растерянным, пылким, но не шутником.
— Я не шучу, — мои щеки покраснели. — Я серьезно. Если Тамзин вернется до твоей коронации, она снова будет ашоки. Не придется назначать Кимелу.
— Я уже сделал объявление, — он указал на письмо с шантажом.
— Но ашоки — место на всю жизнь, да? Если Тамзин еще жива, то она все еще ашоки, да? Ты не сможешь назначить Кимелу, ведь места для нее нет.
Он глядел на меня.
— Да, наверное… ты прав. Я переживал за поиски, но не подумал, что она отменяет новую ашоки, — он повеселел, но тут же расстроился. — Потому мне нужно найти ее до коронации, они сохранят ей жизнь до этого. Но когда Кимела будет назначена, они не захотят, чтобы кто-то смог лишить ее этого места.
Я кивнул.
— Нужно найти ее как можно скорее. Если сможете сделать это и понять, кто угрожает, мы избежим войны и сможем снова начать дипломатию, появится шанс покончить с работорговлей, если Тамзин была против этого, как ты говоришь.
— Она так и говорила, — твердо сказал он. — Она была доккуа-ти работать на работорговцев после смерти ее матери. Она копировала их манифесты и продавала бумаги для них.
— Прости, что она была? Я не знаю такое слово.
— Она была… нанята… эм, заставлена? Да, заставлена. Работать на них.
— Ее поймали? — я чуть не завопил. — Она была рабом?
— Она была привязанной слугой. Это другое. Многие так работают, даже в замке…
— Это все же…
Он в защите вскинул руки.
— Рабство, знаю. Понимаю. Тамзин помогла мне это понять. Я не стану оправдывать это для тебя, хотя эта система сложнее, чем могут понять восточные дворы. Многие не смогли бы выжить без комнаты и удобств, которые дает связь.
— Думаю, они предпочли бы плату, с которой жить проще, — сухо сказал я.
Он вздохнул.
— Да, я знаю. И я работал над этим. Мы оба — Тамзин помогала с письмами вам. У нее были идеи об аренде карьеров, о сотрудничестве с инженерами Алькоро, чтобы часть работы механизировать, сократив потребность в человеческом труде. Она… потрясающая. Она хорошо чувствует экономику, общество, и как они пересекаются… как влиять на людей, как общаться… это делало ее потрясающей ашоки. Будет сложно — дорого и медленно, и многим влиятельным людям при дворе не понравится. Но я был уверен, пока она была рядом…
— И это снова доказывает мои слова о Солнечном щите, — сказал я, пытаясь вернуть его к моим мыслям. — Для нее важно вернуть Тамзин — если работорговлю уберут, не будет смысла преследовать телеги с рабами.
Он нахмурился, наверное, подавлял желание закатить глаза.
— Думаю, ты недооцениваешь ее доброту.