Веран
За шкурой долгое время было тихо. Мальчик по имени Сайф переминался с ноги на ногу, глядя то на шкуру, то на меня, сжимая арбалет, который был ему велик. Он был направлен на меня, но хватка была низкой, и я мог успеть оббежать его до выстрела. Но не стоило ухудшать ситуацию, и я стоял спокойно, опустив руки по бокам, все еще сжимая синюю лампу. Даже в свете костра она озаряла порошок адо на моей коже.
Когда Солнечный щит снова заговорила, ее голос стал холоднее и сдержаннее.
— Иди к остальным, Сайф, — приказала она из-за шкуры. — Скажи Седжу быть на страже. Я разберусь с этим.
Сайф подвинулся к тропе с неуверенным видом. Он выглядел как моквайец, но говорил на восточном с алькоранским акцентом, как и бандитка.
— У-уверена?
— Я хочу только поговорить, — сказал я так, чтобы слышали оба. — Вот, возьми мою сумку, если хочешь убедиться. Бери оттуда, что нужно, — я протянул сумку.
— Иди, Сайф, — крикнула Ларк.
Он быстро схватил мою сумку и, сжимая арбалет в руке, поспешил за темные заросли.
Я приблизился к костру, глядя на пса, лежащего на дальней стороне. Он скалился, шерсть на загривке стояла дыбом. Я смотрел на него, не зная, как убедить пса, что я не был грозным.
— Итак, — я старался звучать спокойно и властно. Она же сидела на мокрых камнях за старой шкурой бизона, и я попал в ее лагерь незаметно — у меня было преимущество.
И я был сыном короля Валиена и королевы Элламэй Сердцевины из гор Сильвервуд, послом в Моквайе, союзником Озера Люмен и Сиприяна, учеником Алькоро и представителем объединенного Востока.
Я не был никем.
— Я нашел Солнечного щита, — сказал я храбро. — Годами он был призраком пустыни, пропадал с солнцем, и я нашел твой лагерь с лампой и блеском. Я тут, и я останусь, пока ты не выслушаешь меня и не ответишь. Если не хочешь, чтобы о твоем местоположении узнали в Моквайе и Алькоро, предлагаю…
Без предупреждения над шкурой бизона появилась лампа. Я замолк. Как королева, Солнечный щит появилась из-за шкуры.
Она была обнажена, кроме шортов на пуговицах, лишенная наряда, который скрывал ее личность в карете. Но, если я думал, что так она будет менее грозной — и то, что она будет стоять передо мной почти без одежды, я даже не представлял — я ошибался. Она источала власть, холодно смотрела на меня. Мои ноги отпрянули сами, я не сдержался.
Она держала в руке лампу, словно луч света был частью ее тела. Сияние озаряло мышцы ее рук и плеч, и я успел увидеть татуировки на ее руках и груди, а потом отвел взгляд, не видя темную полынь из-за пятен от ее лампы перед глазами. Жар поднимался от живота к воротнику. Последний раз я видел обнаженную девушку, когда меня уговорили поплавать возле университета под луной, и то это были вспышки кожи под темной водой. Это ощущалось смело два года назад.
Теперь так не ощущалось. Казалось, я зашел в ловушку, которую сам и сделал.
Она тихо фыркнула и обошла шкуру. Она миновала костер, прошла к ручейку, где на камне лежали вещи. Я пристально смотрел на полынь, на ее форму и размер, на голый участок рядом, сломанную ветку с другой стороны. Старался игнорировать то, как сжался живот. Это могло быть и трепетом, и страхом.
— Будто они тебя найдут, — сказала она.
Я хотел ответить, но не сразу прочистил горло.
— Прошу прощения?
— Ты кричишь, что расскажешь Моквайе и Алькоро, — я взглянул краем глаза, она вытиралась куском мешка. — Ты думаешь, что выживешь тут. У меня твоя лошадь и отчаянные люди с острыми ножами. А еще наполовину койот, который меня слушается, — я невольно взглянул на хищного вида пса у костра.
Шорох ткани, звякнула пряжка на поясе.
— Как по мне, тебя скорее найдут канюки, чем правители этих стран.
Я понял — снова — что перегнул. Я не знал, когда я научусь видеть глупость раньше, чем бросаться в нее.
— Лампа и блеск, — продолжила она. — Ты покрыл этим лошадь?
— И одежду, и наполнил мешки седла с дырками на швах, — вряд ли удастся все отчистить, наверное, придется все время ходить со спиной, сияющей в свете Бакконсо. — Порошок сыпался, пока ты уводила Кьюри. Он даже прилип к камням, торчащим из реки, — я сглотнул, стараясь отыскать уверенность, которую ощущал минуту назад. — Тише.
— Тише, — зловеще повторила она. — А если бы я не забрала лошадь?
— Порошок был и в мешочке монет.
Короткий миг тишины.
— Ты не уменьшаешь желание убить тебя.
Я медленно повернулся к ней. Если она не боялась стоять передо мной полуголой, то и я не собирался отвлекаться. Теперь она была в штанах и закрепляла повязку на груди.