– Да, он мне говорил.
– И какова была ваша реакция?
– Я не знала, что и думать. С одной стороны, Еремей не выдумщик. Он никогда не говорил того, чего нет. А с другой – откуда у него могли появиться эти ощущения?
– А как он вам их объяснил? Нам он сказал, что чувство такое, словно все это уже когда-то было.
– Так это вполне объяснимо. Мы таким составом собираемся не первый раз. Естественно, какая-то ситуация могла повториться – например, какой-то разговор или обстановка… Вы меня понимаете? – и Вера подняла на него глаза.
– Понимаю, но согласиться не могу. Я точно знаю, что там было нечто другое.
– Вы знаете? – она удивленно распахнула глаза.
– Знаю, но теперь мне придется подождать, чтобы подтвердить свою уверенность.
В дверь комнаты громко постучали.
– Вера Николаевна, – Марта заглянула в комнату. – Тут врачи. Говорят, что вы их вызывали.
– Да, проходите, пожалуйста, – засуетилась Вера, пропуская бригаду вперед.
– А что случилось? – повариха сунула в комнату нос.
– Ничего особенного, – цыкнула хозяйка. – Еремею Еремеевичу плохо. Иди, работай.
– Ой! – Марта закрыла рот ладонью. – Его тоже убили?
– Не болтай глупости, – рассердилась Вера. – Еремей жив, и не смей нести вздор! Марш отсюда. Да! И не болтай языком. Пока никому не говори о состоянии здоровья Еремея. Понятно?
– Понятно, – испуганно кивнула женщина и удалилась.
Едва доктор взглянул на зрачки мужчины, как сразу принялся раздавать указания.
– А вас я попрошу удалиться, – обратился он к Эрику и остальной компании. – Сейчас нам будет не до вас.
Сыщик кивнул и вышел из комнаты, увлекая за собой товарищей.
– Пойдемте в кабинет, – распорядился он, беря Веру под локоть. – Остальным пока не нужно знать, что случилось.
Женщина кивнула и с трудом поковыляла вперед. Было такое впечатление, что она за десять минут состарилась на десять лет. Руки безвольно повисли, рот искривился в болезненной гримасе…
– Садитесь, пожалуйста, – произнесла Мариша, усаживая женщину на диван. – Может, принести что-нибудь?
– Я ничего не хочу, – покачала та головой и уставилась пустым взглядом на противоположную стену.
– Мне кажется, она немного не в себе, – прошептала Мариша сыщику.
– Это шок. Она никак не ожидала, что найдет мужчину в таком состоянии.
– Ничего не понимаю, – пожаловался следователь. – По мужу она так не убивалась. А тут какой-то плешивый мужичонка…
– Она любила этого мужичонку!
– Ты так говоришь, словно он уже умер, – поежилась девушка.
– Я не удивлюсь, если так и будет, – мрачно ответил Эрик. – По-моему, его накачали снотворным.
– Ой! – Мариша закрыла рот рукой. – Ты считаешь, что это было сделано специально?
– Ну, конечно! А разве это непонятно? Сначала Еремей весь день твердит о том, что у него появились какие-то странные ощущения – словно все это когда-то с ним уже было. Потом, вместо того чтобы рассказать мне об этом, объявляет, что поведает обо всем утром. И таким образом, у убийцы появляется возможность заставить его замолчать навсегда.
– Но что особенного могло быть в обычных семейных посиделках? – воскликнула Мариша. – Заурядные банальные разговоры.
– Возможно. Но какая-то самая простая тема могла всколыхнуть в памяти Еремея воспоминание. А дальше пошла цепная реакция. Сначала вспомнилось одно, потом другое…
– Он умрет! – вдруг послышался Верин голос.
– Что? – Мариша подошла к ней поближе.
– Он умрет! – громко повторила женщина.
– Кто? Еремей? – Девушка села рядом и обняла Веру за плечи. – Не волнуйтесь вы так! Врачи сделают все возможное, чтобы его спасти.
– Он умрет! – снова повторила та и закрыла лицо руками.
Сначала она просто сидела, а потом принялась раскачиваться из стороны в сторону.
– Голубев, сбегай за коньяком. Быстро! – скомандовал Эрик.
– Сейчас, – следователь с готовностью поднялся на ноги.
– Не надо никуда бежать, – остановила его Мариша. – Я видела бутылку в шкафу. Там же есть и фужеры.
Следователь открыл дверцу, достал бутылку и плеснул в фужер довольно ощутимую порцию. Эрик сунул бокал женщине в руку. Она недоуменно посмотрела на напиток, а затем одним глотком осушила бокал. Пару минут она сидела молча, а потом показала жестом, чтобы ей налили еще. Голубев повторил. Вера снова влила в себя коньяк, и взгляд ее стал более осмысленным.
– Он умрет, – уже спокойно произнесла она.
– С чего вы взяли? – попробовала успокоить ее Мариша.
– Потому что все, кого я любила, умирали. Сначала папа. Затем бабушка. Потом молодой человек, с которым я переписывалась. Мы целый год обменивались письмами, а потом он перестал писать. Сначала я думала, что ему надоело со мной общаться, и только через год узнала, что он попал под машину. Тогда я дала себе слово, что больше никого не буду любить. Исключением стала лишь мама. Но не любить ее я просто не могла! И замуж я вышла не по любви, чтобы мужчина, с которым я буду находиться рядом, прожил долгую счастливую жизнь. И что в итоге получилось? Мама умерла. Гоша тоже. А теперь и Еремей умрет! Нет, моя любовь приносит одни страдания! – и она залилась слезами.