Сердце немилосердно ломало ребра, когда он толкнул меня назад, упав сверху. Впился в губы голодно, почти до боли, освобождая расщепляющееся под ним тело от так ненужной, раздражающей ткани легкого халата.
Отстранился от губ, вновь спускаясь ниже, неторопливо, но верно заставляя захлебываться густым, горячим воздухом, возводящим разнос жара внутри до абсолюта. Сжимая ладонями грудь замер губами в нескольких миллиметрах от живота и медленно глубоко вдыхал, прикрывая глаза.
Откинула голову назад, с силой втискиваясь в постель затылком, ощущая как засвидетельствованный момент становится только четче под закрытыми веками. И меня начало расщеплять на атомы, когда он сжав мою грудь, и, задержав вдох в котором был мой запах, поверхностно, едва касаясь губами поцеловал покрытую мурашками кожу.
Запустив онемевшие пальцы в его волосы, потянула на себя. Поцеловал глубоко, с нажимом идя правой рукой с груди по учащенно вздымающимся ребрам, по животу еще ниже. Прикоснулся к пустившей дрожь по телу пульсации и с наслаждением повел языком по шее выгибающейся под ним мне. Прикусил мочку уха, пониженным, слегка хриплым голосом задал вопрос:
- Презервативы остались?..
До терзаемого разрядами удовольствия разума смысл дошел не сразу. Повернула лицо, проваливаясь в балансирующее на грани с реальностью дикое пламя в контрасте глаз, хрипло выдохнув:
- У тебя нет с собой?..
Мучительно закусил губы, отрицательно качнув головой. А я рассмеялась. Так же хрипло, сбито, потерянно и едва не с безумием. Он ехал сюда, почти абсолютно уверенный, что ему нанесено оскорбление. Но только почти. Из-за маленького процента вероятности, что он не прав, он ехал, однако это человек фактов, прагматик и реалист, поэтому вариант секса для него был ближе к фантастике, тем более с той, кто… оскорбила. Так же близко к фантастике было и то, что он не прав. Он ехал не мириться, не выяснять отношения, он ехал убивать этот маленький процент вероятности, не дающий находиться в себе. Я совсем недавно выдохнула, а он вдохнул, но по сути мы оба не дышали в этот день…
Забылась в поцелуе, отправившим в сумерки разум, путающимися пальцами извлекая квадрат фольги из прикроватной тумбочки. Толкнула его, чтобы лег на спину и сжав его бедра своими, алчно шла кусающими поцелуями по горячей коже ниже, по вздымающейся груди, впитывая его учащенное дыхание, пока избавлял себя от ткани. Его пальцы в мои волосы и полная задержка дыхания, когда взяла сразу глубоко, и внутри взревело испепеляющее пламя преисподней от легкой дрожи наслаждения, тронувшего сильное, крепкое тело подо мной, моими руками и губами. На языке сгустился вкус, растворился в жаре и ушел током в кровь, разрывными импульсами парализуя сознание, не способное понять, что снова мало кислорода в крови, физически было мало, а мне он был совершенно не нужен. Мне нужны были его жесткие пальцы в волосах, его срывающееся дыхание, свидетельство того, как его ведет подо мной. Это дурманило, вызывало стойкую зависимость, ломало понимание всего…
- Иди сюда, - хриплый приказ сверху и я бы не подчинилась, но он дернул за волосы, одновременно впившись рукой в плечо и рывком продвигая меня выше к себе.
Хотел еще выше, надавливая на плечо, вынуждая повернуться в шесть-девять, но моя выдержка сдавала. Отшвырнула его руку, дрожащими пальцами вскрывая фольгу. Мало что осознавая кроме того, что внутри призывно и громко ревущий ад, сама хотела раскатать латекс, но что-то дело не пошло…
- Да другой стороной, блядь!.. - крайне недовольно, почти зло подсказали мне.
Садистки хохотнула, поерзав на его бедре и склонившись куснула его руку, отстраняющую мои пальцы от эрекции. Я не слышала от него мата кроме как в сексе. Вот здесь он щедр на крепкое словцо, когда либо почти себя не контролирует, либо вообще не контролирует.
Наказание за укус тотчас – рванул вперед на постели, и вцепившись пальцами в волосы и второй рукой в плечо, резко скинул с себя, подмяв и втискивая собой в постель. Ощущая как перекидывает ногу через меня, усаживаясь на мои ягодицы, сорвано выдохнула, когда слышала шелест раскатываемого по стволу латекса, а он склонившись, нависнув надо мной, слегка вдавливая в постель мою повернутую в профиль голову, коснулся рассыпающимся ласковым, нежным шепотом моего почти отказывающего слуха:
- Смешно?.. – обжигающий язык издевательски медленно по козелку уха. И одновременно вошел.
Резко, рывком. Ударом. Срывая с губ сбивчивый почти вопль в запредельно жаркий воздух, пошедший фактически рябью под моим взором, помутившимся от непереносимого взрыва внутри, расщепившего остовы понимания происходящего. Вот что значит искры из глаз… А он усугублял это, нежно укусив в плечо и двинувшись ударом еще раз. Ласковый поцелуй куда-то в висок и новый еще более жесткий удар. Еще. И еще. От него ко мне и в меня сплавленным и плавящимся сплетением нежность и грубость единовременно. Ласка и жесткость. Обожание и ярость. Наслаждение и… наслаждение. Это убивало.