Стас покорял меня, хотя с каждым днем мне казалось, что дальше некуда, но он неизменно открывал новые горизонты. Если он уставал на работе и готовить ему не хотелось, но признаваться в том, что он устал, для Темникова, воспитанного особым образом, было равносильно позору, то мы, разумеется, посещали кафе/бары/рестораны, между посещениями кино, картинга, дельфинария, боулинга, тира и прочих заведений или увлекательных прогулок по местам города, о которых я и не подозревала, хотя прожила здесь всю жизнь.
Он ухаживал действительно красиво, и дело было совсем не в том, что дома теперь всегда были цветы, что для него нормой было спонтанно приобрести что-то в презент для меня, и даже не в его мужской заботе и жестах, а в том, что он дарил впечатления. Я замечала, как в контрастах глаз разливается нечто такое, сложно характеризуемое, оно просто останавливало на миг мне сердце, когда я изумлялась его очередному перфомансу с местом свидания и его презенту, это выражение глаз густело, когда он доводил меня до всхлипов и хрипа от смеха. Я смущалась этого, а он улыбался. Тепло и красиво. Утомленно и сыто, когда мне позволяли мыслить и понимать происходящее медленно таящие оргазмы. Такие, что льешь воду на себя, забывая сделать глоток, когда отпиваешь из бутылки, а на тебя в этот момент накатило. Такие, что теряешь смысл диалога, озадачивая собеседника отсутствующим стеклянным взглядом. Такие, что в пробке выпадаешь из реальности и не сразу осознаешь автомобильные сигналы окружающих, требующие не задерживать других участников движения. От них, от таких оргазмов, тяжело было отказаться даже на период обычного физиологического процесса, раз в месяц случающегося с женским организмом. Да и Стас, когда я ему сообщила о наступлении четырех праздничных днях минета, с невозмутимым лицом продолживший вытряхивать меня из одежды, сообщил, что воину ни к чему меч, если он не в крови.
Мой отпуск неумолимо близился к концу и я понимала, что уже присутствующие кризисы с совместным времяпрепровождением неизменно усугубятся, потому что этого времени и сейчас было мало, ибо жизнь не сошлась клином на работающим иногда по двенадцать и свыше часов Стасе, она еще врывалась необходимостью бывать в кризисном центре, заниматься каналом, посещать фитнесс-зал, не забывать друзей и семью, но это получалось неплохо совмещать, потому что мой день был практически свободен. А когда начнется работа…
Думая об этом ранним утром, глядя в спину Стаса, завершающего готовку раздельного завтрака, ибо я не могла есть столько перца, сколько он (попробовала как-то ради эксперимента, а потом очень горько плакала в туалете), я, притянув к себе упаковку антигистаминных, попросила Темникова взять меня с собой, если есть такая возможность.
Меня взяли. Сначала два раза на столе, а потом в кинологический клуб.
Анатолий Петрович, владелец клуба, при котором был небольшой приют для бездомных животных, меня покорил. Этот невысокий, седеющий, средних лет мужчина, с ощущаемым внутренним стержнем, и от которого при этом веяло какой-то бесконечной, теплой и простодушной добротой, с облегчением в глазах сообщил на своеобразной утренней планерке кинологов, что кто-то снова сделал достаточное анонимное пожертвование и на следующей неделе все-таки можно будет уже продолжить отстройку крытого ангара для тренировок и подготовок к соревнованиям собак, а так же закупить корм для приюта, и я поняла – они не знали. Они не знали бэкграунд Стаса, не знали, что «кто-то снова сделал анонимное пожертвование» это, вероятнее всего, он, сейчас невозмутимо одобрительно кивнувший и вместе с остальными начавший обсуждать с Анатолием Петровичем отстройку ангара, а у меня, сидящей в углу кабинета и несколько минут назад представленной рассмеявшемуся и утвердительно кивнувшему Анатолию Петровичу, как «это Катя, моя любознательная девушка, вы не будете против, если она посмотрит, что я изменяю ей только с работой?» на миг замерло сердце. В который раз…
В этот день меня ждало немало открытий, в числе которых было и то, что мужика себе надо было искать в кинологическом клубе, потому что там работают чудесные люди. Бравые, добрые ребята с характером и мозгом, потому что в основном они дрессируют не животное, а их хозяев, а для этого надо неплохо разбираться не только в зоопсихологии. Еще я поняла, почему у Стаса такое тело.