А когда-то богатое Загорье с его пастушьими пастбищами, охотничьими угодьями, рыболовными хозяйствами, с их серебряными рудниками и традиционными промыслами оказалось полностью отрезанным от внешнего мира. Болтливый язык, ставший Гиблым перевалом, был единственной дорогой Загорья, окруженного со всех остальных сторон непроходимыми хребтами.
— Как прошел рейс? — князь, вопреки обыкновению, решил начать встречу с вежливой беседы.
Женя Петровна и Постельный ненавязчиво пытались слиться с интерьером.
В кабинете был и еще один человек, который беззастенчиво дрых на диване, повернувшись ко всем спиной. Узкая спина, длинные черные волосы, затянутые в хвост, серый комбинезон геолога, тяжелые горные ботинки, валявшиеся на полу, — вот и все, что было видно.
Наглец, однако.
— Рейс? Как обычно, — пожала плечами Поля. — Хотите шутку, Андрей Алексеевич? В Загорье называют Загорьем наше Плоскогорье, потому что с тамошней точки зрения именно мы находимся за горами.
Постельный закашлялся.
Что?
Она опять что-то не то сказала?
Человеческие правила такие сложные!
— Этой шутке лет триста, Поля, — устало сказал князь. — Я помню, что они там предпочитают называться Верхогорьем, но с политической точки зрения это недопустимо… Ты сможешь сегодня еще раз проехать Гиблый перевал? — без всякого перехода спросил он.
— Ну, смогу, конечно, — ответила она без раздумий. — Что тут сложного? Рули себе и рули. Срочный груз?
— Очень срочный и очень груз. Буквально, непосильная ноша, — князь вдруг хмыкнул, поднялся из-за стола, подошел к дивану и резко дернул спящего за хвост. — Надо доставить вот эту посылку, Поля.
Спящий брыкнулся, бестолково взметнув длинными руками, резко сел, тараща глаза.
Данила Лесовский, старший княжич.
Тот, кто подарил ей имя и привел в город из янтаря и черного камня.
Тот, кого она и не видела с тех пор — ищи ветра на карьерах.
Ну разумеется, кто еще мог дрыхнуть в этом кабинете!
— Вы хотите доставить за перевал живого человека? — уточнила Поля. — Тогда три условия.
Она вытянула шею, чтобы получше разглядеть Данилу.
Ей и раньше говорили, что нельзя слишком внимательно разглядывать людей, но она то и дело об этом забывала.
Пять лет назад она еще ничего в этом не понимала, но с тех пор видела много разных лиц и решила, что это лицо вполне симпатичное.
Насколько Поля помнила, старшему княжичу недавно исполнилось двадцать три года. Он редко бывал в Первогорске, поскольку вырос в совсем другой семье, куда его отдали взамен ребенка, случайно погибшего на торжестве в доме князя.
Последние годы Данила болтался по рудникам, карьерам и штольням, договариваясь с духами.
— Поля, — сказал он с удивленной радостью. Признал, стало быть, дикарку из леса. — Поля-Поленька-Полюшка!
— Какие три условия? — нетерпеливо напомнил о себе князь.
Ах да.
— Живого человека я повезу через перевал в грузовом отсеке, крепко связанного и желательно после хорошей дозы снотворного, — объявила она.
Лицо Данилы вытянулось.
— Это так обязательно? — спросил князь.
— Помните Бойко?
Молодой врач решил отправиться в Загорье, чтобы лечить пациентов, два года назад. Тогда Поля была так беззаботна, что усадила его на пассажирское сиденье фуры, лишь приковав наручником к металлическому поручню, предназначенного для легкого подъема в салон.
Ей казалось, что этого достаточно для его безопасности. Выпрыгнуть в обрыв он всяко не сможет. Кто мог знать, что Бойко выхватит у нее руль, отправив вниз фуру целиком? Поля едва успела вылететь на ходу из салона, сто раз похвалив себя, что поленилась пристегнуться.
О том, в каком состоянии она добралась обратно на КПП, страшно было вспоминать. Ползком, со сломанной ногой, под палящим солнцем, с сотрясением. Шрамы так и остались.
— Бойко помню, — хмуро согласился князь.
— А что? — без особой надежды спросил Данила. — Разговаривающего с духами тоже будут упаковывать, как свиной окорок?
— Особенно разговаривающего с духами, — кивнул князь. — Александр Михайлович, подготовьте детей к отъезду. Евгения Петровна, позаботьтесь о том, чтобы автомобиль не досматривали на КПП. Я хочу, чтобы этот рейс, а особенно его пассажир, оставался в тайне.
Поля скептически промолчала. Так или иначе, но мунны, проказливые духи вранья и сплетен, которые так и кишели в Загорье, эту новость обязательно разнесут по княжеству.
— Доставишь моего сына прямиком в Лунноярск, — продолжил князь, когда Постельный и Женя Петровна вышли из кабинета. — Держи адрес. Потом по своему усмотрению, но к четвергу ты должна вернуться, у тебя рейс.