Несмотря на неплохой тон разговора, благодушное настроение у Сергея Григорьевича пропало. Шофер гнал машину, почти не выключая прямой передачи, вертко огибал выбоины, ухабы и только изредка — где нельзя было объехать — притормаживал. И снова с непривычной монотонностью, на одной ноте гудел мотор.
Секретаря крайкома Сергей Григорьевич застал в своем кабинете. Здесь же на диванах сидели председатель райисполкома Урзлин, второй и третий секретари райкома, редактор.
— Здравствуйте, Николай Ильич, — прошел прямо к секретарю Новокшонов, протягивая руку.
— Здорово, полковник… Ну, так все-таки, когда начнете уборку? — словно продолжая прерванный телефонный разговор, спросил он.
Сергей Григорьевич улыбнулся:
— Дня через четыре.
— Значит, через неделю?
Урзлин хрипло захихикал. Сергей Григорьевич оглянулся на него. Он все еще не догадывался, почему это секретарь крайкома так допытывался.
— Если по совести сказать, то, конечно, раньше как через неделю не начнем, — сознался он наконец.
— Ну вот, давно бы так, — сказал секретарь крайкома.
Его лицо с суховатым прямым носом и большим ртом приняло обычное выражение твердости. Белой пухлой рукой он погладил короткие седые волосы. Потом легко поднялся и быстро прошелся по кабинету, свободно неся свое огрузневшее тело.
— Хлеба нынче хорошие во всех районах и особенно в Кулунде. Душа радуется. Беспокоит одно — убрать надо вовремя. Во что бы то ни стало! Центральный Комитет возлагает большие надежды в этом году на Алтай. Во многих областях засуха, — говорил он, продолжая пружинистым шагом мерять кабинет. — Кто-то из секретарей ЦК должен приехать к нам. А это значит: хлебная проблема страны будет решаться здесь, на Алтае. — И он ткнул пальцем себе под ноги.
Сергей Григорьевич вдруг представил огромную территорию страны и себя в центре этой территории.
— Вот почему я прошу вас, — продолжал секретарь крайкома, — бросьте, хотя бы на время, вашу профессиональную привычку — мелкое очковтирательство…
«А ведь на самом деле, — ужаснулся про себя Сергей Григорьевич, — дня не проходит, чтобы по какому-нибудь пустяку не обманул крайком. Если нужно, например, запчасти, то рисуешь такую картину, что в районе будто бы сплошной хлам, а не тракторы. А если нужно выпросить дополнительную семенную ссуду, то придумываешь самое невероятное — будто тысячи гектаров вспаханной земли остаются незасеянными. И даже, когда узнал, что в крайком поступили новые легковые машины, звонил, доказывал, что его машина никуда не годна, что он ходит пешком по району…»
9
Уборка надвигалась на район, как девятый вал. Такого хлеба давно уже не видели люди. Старенькие, много раз ремонтированные комбайны задыхались, не промолачивали густой, колосистый хлеб. Приходилось брать наполовину, а то и на треть хедера. Автомашины круглые сутки отвозили зерно на ссыпные пункты. Степь гудела, не смолкая ни днем, ни ночью. Люди работали из последних сил —
истосковались по хлебу, а тут земля за все их невзгоды вдруг уродила столько, что впору кричи «ура» и зови на помощь народ из других областей.
В сентябре начали перепадать дожди. В край приехал секретарь ЦК. И теперь крайком каждый вечер запрашивал по телефону для него сведения по хлебосдаче. Доходили слухи, что он сам ездит по районам и знакомится с делами на месте.
В конце сентября Новокшонова вызвали к секретарю ЦК партии на станцию, где стоял его вагон. Сергей Григорьевич прихватил с собой все бумаги с выкладками за последние годы — мало ли что может спросить — все показатели и расчеты по зерну на каждый из семидесяти колхозов района.
На перроне Сергей Григорьевич, по сохранившейся еще военной привычке, оглядел себя — не запылились ли сапоги, на все ли пуговицы застегнут китель. Прижимая объемистую кожаную папку, он твердым шагом вошел в салон. Секретарь ЦК, невысокий, полный, в сером френче без нагрудных карманов, встретил его стоя у окна. Непокорная прядь черных волос на правом виске, маленький острый нос и полный, гладкий подбородок, — все казалось уже много раз виденным. Только проницательный взгляд подвижных острых глаз был непривычен на знакомом по портретам лице.
Едва Новокшонов начал доклад о ходе уборки и хлебосдачи по району, как секретарь ЦК перебил:
— Стране очень нужен хлеб! Сколько район может дать сверх государственного плана?
— Мы подсчитали… тысяч тридцать центнеров можем.
— Кто это «мы»?
— В райкоме мы подсчитали…