В этот день в отряд записалось двенадцать человек. Среди добровольцев были двое с винтовочными обрезами, а остальные с берданами.
Здесь же, в сборне, стали совещаться, что дальше делать, куда идти и с кем воевать.
— Надо волость разгромить, — настаивали Долгов и ветфельдшер Донцов.
Федор и Новокшонов были против.
— Там же целый взвод милиции, — говорил Федор, — И мы их не осилимо. А нам зараз надо бить наверняка, шоб к нам люды тиклы. Зачнем с Леньков. Там милиции не богатьско, и, главное, воны нас ждать не будуть. А у Варанске нас вже ждуть.
— Ты думаешь, кто-нибудь донес?
— Непременно…
На том и порешили…
К Ленькам подъехали в сумерки. Остановились при выезде из бора. Не спешиваясь, рассматривали село. Почти половина отряда побывала здесь в каталажке. Всего лишь полгода назад сидели здесь Федор Коляда, Долгов, брат Федора Василий. Так что почти у каждого был должок. Давнишние счеты Федора были и с здешним начальником милиции Закревским, который доводился ему шурином.
— Ну шо, хлопцы, — вздохнул Федор, — тронемось? Зараз главное — захватить каталажку. Поихалы.
На полном галопе проскочили полсела. В центре, около милиции, пососкакивали с седел и, гремя винтовками, вбежали в дом. В большой полупустой комнате, в которой в декабре прошлого года Федора пороли плетьми, сидели четыре милиционера и от скуки резались в карты. Заслышав конский топот, а затем быстрые шаги на крыльце и в сенях, они вскочили, думая, что прибыло какое-то начальство.
— Руки вверх! — скомандовал Федор. Он заметил, как сразу побледнел стоявший ближе других к нему высокий рябой милиционер, как у него дрогнули колени и медленно стали подниматься руки. — Обыскать их!
Пока Кардаш и Яков Донцов обшаривали карманы милиционеров, Федор выскочил в ограду. Долгов выбежал за ним.
— Ты чего? — спросил он, догоняя Коляду.
— Арестантов выпустить.
— Ключи надо взять.
— Ничего, так управимось.
От двух ударов прикладом замок слетел. Федор распахнул дверь.
— Выходи, ребята!
Шестеро арестованных несмело переступили порог.
— Попроворнее! — улыбнувшись, прикрикнул Федор. — Не бойтесь.
Один из арестованных, с блестевшей, как обливной горшок, лысиной, в длинной холщовой рубахе, остановился на пороге.
— Вы кто такие? — спросил он.
— Выходь, батя, не бойсь, — ответил Федор, — мы партизаны.
— Партизаны? — переспросил он, не сходя с порога. — Баловство это все…
Федор, прищурившись, в упор посмотрел на лысого.
— Тоби, дид, мабудь, мало вложили тут, коль ты такий дюже рассудительный. — И заорал: — Выходь к чертовой матери отседа, а то зараз по шее надаю!
Дед переступил порог, бормотнул:
— Ну вот, и эти уже норовят по шее…
Федор снова забежал в дом. Милиционеры стояли вдоль стены с поднятыми вверх руками. Ветфельдшер Яков Донцов торопливо выбрасывал из шкафа бумаги и с упоением повторял под нос себе одно и то же:
— Сжечь… к чертовой бабушке, сжечь…
— Где Закревский? — спросил Коляда у милиционера.
Рябой пожал плечами:
— Должно, дома.
— А Терехин?
— Уехал он в Глубокое.
У Федора передернуло лицо.
— Успел, гад. Тимохвей! Поихалы к Закревскому.
Они вскочили на коней и поскакали по узкому проулку к дому начальника милиции.
— А ты знаешь, где он живет?
— Еще бы, — ответил Коляда, не оглядываясь, — чай, на свадьбе у ёго гуляв.
На крыльце дома их встретила встревоженная Анна, двоюродная сестра Федора, жена Закревского.
— До сам? — не слезая с коня, спросил Федор.
— Уехал, только что, — поспешно ответила она, — увидал вас, как вы еще из бору спускались, и уехал.
— Чует кошка, чье мясо зъила, — буркнул Федор, сдерживая горячившегося коня. — А мабудь, вин дома?
— Нету, Федор, уехал. Вон на лошадь пал и прямо без седла ускакал.
— Счастье его… Стой ты! — крикнул он на коня. — Но ежели поймаем — повесим. Так и передай ему. Поняла?
— Поняла, Федя.
— Поихалы, Тимохвей. 3 теми треба кончать.
Около милиции уже толпились люди. Подъезжая, Тимофей щепнул Федору:
— Надо митинг провести.
Друзья верхом пробрались сквозь толпу любопытных. Слыхали, как кто-то сзади сказал:
— Это заправилы.
Митинг открыли, не слезая с седел.