Софи Сент-Муар, до недавнего времени счастливая дочь, четы Сент-Муар. Дворянский титул, небольшой, но уютный дом. Доход семьи поддерживали две скобяные лавки. Особо не шиковали, но на жизнь хватало.
Хватало и на пропитание, и на новые наряды, и даже на содержание горничной. Маменька была очень бережливой и сама вела хозяйство, в доме всегда чем-то вкусно пахло, было тепло, светло и радостно.
Софи росла скромной и очень симпатичной барышней. Маменька баловала любимую дочь, ограждая от всех житейских сложностей, рассчитывая, что красивой девушке будет легко найти богатого жениха.
Всё рухнуло в один момент, когда маменька простудилась и слегла с сильным жаром. Лекарства не помогали, лекарь только разводил руками и вскоре хозяйки дома не стало.
Отец очень скорбел по потере любимой супруги и весь ударился в работу. Мог пропадать неизвестно где по несколько дней. Дела по дому взяла на себя бабушка, она хоть и потеряла дочь, но держалась ради любимой внучки.
А вот Софи совсем сникла, её больше не радовали ни новые наряды, ни пирожные из лучшей кондитерской города. Девочка была очень близка с матерью и крайне болезненно переживала её уход.
Но вскоре стало ещё хуже, отец, неожиданно для всех, снова женился. Привёл в дом шумную, ярко наряженную даму, которая тут же принялась наводить свои порядки.
Первым делом она принялась делать перестановку и ремонт в комнатах, ведь вместе с ней в доме поселилась и её дочь. Девица чуть старше Софи, такая же шумная и надменная, как её мать.
Из-за ремонта Софи пришлось переселиться в другую комнату, намного меньше чем её прежняя. Ремонт был уже давно закончен, но в комнате девушки поселилась дочь мачехи, так что переезд назад даже не планировался.
Мало того, мачеха стала давать Софи разные поручения по дому, перед мужем она оправдывалась тем, что девушке пора научиться вести хозяйство, так что отец не возражал. А вскоре ему стало и вовсе всё равно, он вдруг стал прикладываться к бутылке, чего раньше никогда не делал.
Не прошло и года, как и его не стало, вся власть в доме перешла к мачехе, вот тогда она и показала свой истинный нрав.
Горничная была уволена, её заменила Софи. Бабушка пыталась было протестовать, но ей быстро указали на место. Мачеха заявила, что бабушку тут держат только из жалости, ведь она приходилась отцу Софи тёщей, а значит, никаких родственных связей с новой хозяйкой дома не имела.
Бабуля по мере сил помогала Софи, чаще всего на кухне, всё же в её возрасте уже тяжело мыть полы или гладить наряды мачехи и её дочки.
Тем более, к последней стали захаживать претенденты в мужья, да вот незадача, стоило им увидеть белокурую красавицу, как весь их интерес к мачехиной дочке тут же пропадал.
Именно тогда мачеха задумала извести симпатичную падчерицу и даже придумала как – продать в квартал красных фонарей. А чтобы её не осудили за этот поступок, надумала сначала опорочить бедную девушку, назвав ту гулящей.
Но даже тут она отличилась, решила заработать на падчерице, приведя в дом любителя молоденьких девушек, который посулил за ночь с девственницей целых два золотых.
Последние воспоминания Софи были о том, как мачеха и жирный боров, что сейчас храпит на кровати, ругались из-за оплаты: мачеха требовала деньги вперёд, а тот упирал на то, что девку сначала нужно попробовать, вдруг та уже порченая, обещая, что заплатит утром.
Затем он велел принести ему еды да кувшин вина, после чего закрыл дверь на задвижку и повалил дрожащую девушку на кровать. Та неожиданно начала сопротивляться, тогда он просто придушил её, сжав своей огромной ладонью тоненькую девичью шею.
Видимо, перестарался. Софи умерла, а её место заняла я.
Меня выкинуло из воспоминаний так резко, что я даже покачнулась. Бабушка тут же подскочила, крепко обнимая.
- Бедная моя, натерпелась! Что же теперь будет? – она принялась успокаивающе гладить меня по спине.
В объятиях старой женщины было тепло и спокойно и пахло от неё чем-то родным. Совсем как в детстве.
Мужик на кровати захрапел особенно громко, тут же разрушая всю идиллию, напоминая, что не время пока расслабляться.
- Нам нужно бежать! И как можно скорее!
Я отстранилась от старушки, уже другим взглядом осматривая комнату, на предмет того, что может пригодиться в дороге.
- Бежать? Но куда?
Бабуля растерянно смотрела, как я, содрав со стола скатерть, вываливаю на неё всё содержимое своего шкафа. В голове мелькнуло воспоминание, что раньше у девушки было много дорогих нарядов, а сейчас остались только эти обноски.
- У нас есть родственники, где мы могли бы на время укрыться? – спросила я, шаря по карманам висевшего на спинке стула камзола, хозяин которого дрых на кровати.