Впервые Кэтрин не удержалась от слез. Отвернувшись
от мужа, она уткнулась головой в подушку, чтобы
заглушить рыдания.
Донован взглянул на нее. В блеске свечей кожа жены
мерцала, как слоновая кость, ее плач вызвал в нем
жалость, но Донован преодолел порыв приласкать,
успокоить Кэтрин... Он надеялся, унизив ее грубым
обладанием, притушить свою боль от того, что его жена
предпочла его другому, но вместо этого ощутил в себе
холодную пустоту. Своевольная и независимая, она
отдавала ему свое тело, но ее внутренний мир по-
прежнему оставался закрытым для него.
325
Донован встал с постели и начал одеваться; затем,
обойдя кровать, присел на нее. Кэтрин слышала, как
матрас скрипнул и прогнулся от его веса, но по-
прежнему лежала, уткнувшись лицом в подушку.
Вытирая глаза, она с ненавистью думала о своей
слабости.
Донован
вспомнил
ее
порывистые
ласки,
непроизвольные движения гибкого тела, когда она,
позабыв обо всем, отдавалась ненасытной, неутолимой
страсти с таким самозабвением, что, казалось, ничего
кроме желания для нее в мире не существует...
—
Посмотри на меня, Кэтрин, — сказал Донован.
Он почувствовал, как напряглось ее тело, но она не
подчинилась.
—
Черт возьми, взгляни на меня!
Она быстро перевернулась на спину и обратила на
него свой сверкающий вызовом взгляд.
—
Завтра ты распорядишься перенести все свои
вещи обратно в нашу спальню. Ты моя жена, и тебе
полагается быть с мужем.
—
А если я не подчинюсь?
—
Тогда я сам отдам такое распоряжение и силой
заставлю тебя идти туда, где тебе надлежит быть. Мне
не хотелось бы при людях уязвлять твое самолюбие, но,
можешь не сомневаться, в случае надобности я сделаю
то, что сказал. Так как, Кэтрин? Будем упорствовать в
своей гордыне или поступим как разумные люди?
«Ну почему, почему я позволяю ему так обращаться
со мной?! Да потому, что я его люблю, — бессильно
подумала Кэтрин. — Потому, что я никогда не
перестану его любить, пусть даже он не любит меня».
326
—
Зачем я тебе нужна? Разве мало тебе того, что
ты проводишь время со своей любовницей на глазах у
всех?!
—
Между мной и Дженни ничего нет; ты затеяла
все эти дурацкие перестановки, а не я.
—
Было бы лучше, если бы я забеременела. Тогда,
может быть, ты оставишь меня в покое и будешь
развлекаться с другими леди.
Донован взял ее за подбородок рукой; глаза его вдруг
потеплели. Нагнувшись, он быстро и крепко поцеловал
жену, так что она не успела увернуться и лишь издала
придушенный
вскрик,
шокированная
таким
обращением. Затем Донован встал и направился к двери.
— Завтра, Кэтрин!.. И запомни: мои слова не пустая
угроза!
Он распахнул дверь и вышел. Кэтрин в ярости глядела
ему вслед, чувствуя, как в ней закипает беспомощный
гнев; схватив со стола книжку, она запустила ее вслед
мужу.
Стоявший за дверью, Донован улыбнулся и пошел по
коридору. Пусть злится сколько хочет, все равно выбора
у нее нет. Как он сказал, так и будет...
21
Кэтрин поднялась на следующее утро чуть свет и
первым делом приказала немедленно перенести вещи
обратно в их с Донованом апартаменты. Все эти
переезды вызвали праздный интерес среди обитателей
замка и породили волну сплетен. Несколько дней только
и говорили что о нешуточной размолвке между двумя
неуживчивыми супругами.
327
Кэтрин поведала Энн, что и она неспособна
разрушить ту гранитную стену отчуждения, которая
возникала всякий раз, когда она заговаривала с мужем
об Эндрю.
—
Я совершенно его не понимаю. И дело тут вовсе
не в том, что пленник — английский шпион. Такое
впечатление, что он ненавидит Эндрю как своего
личного врага.
—
Но почему?
—
Не знаю.
—
Но должна же я что-то сделать! — в отчаянии
воскликнула Энн. Кэтрин с сочувствием взглянула на
нее. — Не могу я дать ему умереть! Не могу!
—
Остается
последнее:
непосредственно
обратиться к королю.
—
Ты думаешь, он милосерднее Донована?
—
Не знаю, — тихо сказала Кэтрин.
Прошло почти две недели, а Эндрю ни разу не
вызвали на допрос, не говоря уже о том, чтобы вынести
ему приговор. Энн больше не могла ждать. Бесшумно,