дальше, по местному обычаю, победитель получал
возможность скакать или идти прочь. Эндрю ждал.
—
Ни шагу дальше, — крикнул он через минуту.
—
Я хочу подъехать достаточно близко, чтобы
увидеть, кто вы, — откликнулся Донован. Эндрю
улыбнулся.
Ну, разумеется, подозрительный шотландец хочет
опознать его.
—
Нам не о чем говорить. Разойдемся по-
хорошему, или вы предпочитаете скрестить оружие?
—
Зачем вы здесь?
—
Обойдемся без вопросов.
—
Много ли у вас с собой денег?
Донован придвинулся чуть ближе. Уж не знает ли он
этого англичанина? Если бы не его изысканный наряд,
его память сразу подсказала бы ему верный ответ.
—
Я
не
собираюсь
платить
выкупа,
—
откликнулся Эндрю. Пора было остановить настырного
шотландца, не дав узнать себя. Наличие свидетелей
101
давало шанс, что Донован едва ли рискнет нарушить
слово чести, а значит, если Эндрю победит, то
благополучно двинется своим путем. — Не лучше ли
будет сразиться один на один, чтобы снять имеющиеся у
вас еще вопросы?
Произнеся эти слова шутливым тоном, Эндрю
подумал, что единственная его гарантия против
опознания — лучник, целящийся сейчас в сердце
Донована, но это — крайний случай, а Эндрю
надеялся, что все обойдется без крайностей.
Донован колебался не долее секунды. Он должен был
сорвать маску с этого незнакомца и убедиться,
насколько справедливы его подозрения.
— Идет, — сказал он.
Эндрю приходилось сейчас сражаться за себя и за
гораздо большее — чтобы защитить Энн от
губительного для ее семейства разоблачения в том, что
они укрывали в своем доме английского шпиона.
Опасность оказаться раскрытым существовала всегда,
но только не сейчас, не здесь и не этим человеком!
Оба они спешились, обнажили мечи и пошли
навстречу друг другу. Через несколько секунд они
сошлись на расстояние, достаточное для схватки.
7
Эндрю был убежден, что Донован его не узнал, но,
увидев напротив прищуренные глаза противника, понял,
что тот полон подозрений. Что-то вроде дрожи
пробежало по телу Эндрю: он должен был одержать
сегодня победу. В известном смысле это была
возможность отыграться за долгие недели и месяцы
подчиненного положения и деланной покорности.
102
На пограничье принято держаться сказанного. Мало
кто решался нарушить данную клятву и покрыть себя
несмываемым позором. Теперь перед Эндрю стояла
задача одержать верх на Донованом и при этом остаться
неузнанным. Он заметил, что спутники Донована также
спешиваются.
—
Если мне удастся себя защитить, милорд, —
иронически спросил он, — могу ли я быть уверенным,
что мне не придется обороняться еще от двух клинков?
—
Англичанин! — Смех Донована отдался эхом.
— Ты хочешь заранее обвинить меня в бесчестии?
Эндрю пожал плечами, и улыбка сошла с лица
Донована. Раздраженно шотландец прокричал через
плечо:
— Этот джентльмен, кажется, усомнился в нашей
порядочности, друзья мои. — Со стороны его спутников
послышались возмущенные выкрики. — Объясните ему,
— улыбка вновь появилась на лице Донована, — что
если он окажется сильнее меня, то сможет идти, куда
ему вздумается.
Всем своим видом и тоном Донован показывал, что
шансы противника получить такую возможность
ничтожны.
Эндрю — высокий, гибкий и стройный в своем
черном бархатном камзоле резко контрастировал с
Донованом, облаченным в одеяние из дубленой кожи.
Одежда англичанина стала как раз одной из причин
повышенного внимания Донована к личности сэра
Крейтона. Если это переодевание, то для чего и с какой
целью? На свои вопросы Донован рассчитывал получить
ответ в самое ближайшее время. Противники сбросили
плащи и куртки. Донован закатал рукава по локоть, и
103
они встали в боевую позицию. Клинки с лязгом
сошлись, и удары стали о сталь наполнили ночной
воздух.
Первый удар Донована Эндрю отбил, затем стал
имитировать
неуклюжесть
и
даже
некоторую
оробелость. У Донована была репутация сильного
бойца, и Эндрю пытался показать шотландцу, что
напуган. Двое шотландцев смеялись, ими овладело
веселое настроение; Эндрю продолжал отступать от