Эндрю бессильно опустился в кресло. Так... Сейчас
ему придется отвечать на миллион женских вопросов!
Энн вернулась через минуту с водой и чистой
тряпкой. Поставив тазик на стол, она разорвала тряпку
на несколько частей.
—
Снимите эту окровавленную рубашку, я найду,
куда ее деть. Вы ведь не хотели бы, чтобы ее увидел
кто-нибудь посторонний, не так ли? — сказала она
голосом, не терпящим возражений.
Может быть, она видит в нем всего лишь слугу,
попавшего по собственной неосторожности в переплет,
и в силу хозяйского великодушия опекает его, как свою
собственность? Если так, то он по мере сил постарается
удержать ее в этом заблуждении.
Эндрю осторожно снял рубашку с засохшей кровью и
бросил ее на пол. Воцарилось тяжелое молчание, и он
беспокойно поднял глаза.
Энн стояла с разорванными тряпками в руке и
смотрела на него как зачарованная. Ничего лишнего не
было в его мускулистом теле. Множество шрамов
покрывало кожу, а играющие мышцы выдавали в нем
физически сильного человека, привыкшего к седлу и
мечу. Тонкая талия, мощная грудная клетка, широкие
127
плечи. От него так веяло мужественностью, что у Энн
перехватило дыхание. Глаза их встретились, и что-то
неуловимое изменилось в их взаимоотношениях.
Мучительным усилием Энн отвела взгляд и
сосредоточила внимание на тряпке, которую от
волнения скомкала в руке.
—
Сядьте... пожалуйста.
Голос у нее прозвучал слабее обычного.
Эндрю сел, глубоко вздохнув всей грудью, пытаясь
остановить волну того, что он назвал бы вожделением,
но что, по сути — и он это знал, — являлось чем-то
большим.
Она подошла вплотную, и Эндрю пришлось стиснуть
зубы, чтобы не издать ни звука, пока влажной тряпкой
она смывала кровь с плеча и груди и промывала рану.
Движения ее рук были легки, но если пальцы случайно
прикасались к обнаженной коже, оба вздрагивали.
—
Леди Энн, я мог бы и сам все сделать, не стоило
бы вам беспокоиться.
—
Тсс, Эндрю! — тихо сказала Энн. — Я с
радостью окажу вам эту небольшую услугу. Кроме того,
находясь в положении больного, вы не сможете
увильнуть от моих вопросов.
—
Вопросов? — спросил он недоумевающим
голосом. — Это насчет царапины, которую я получил,
случайно столкнувшись со старым своим врагом?
—
А за этим не стоит еще что-то... или кто-то?
Эндрю
поднял
глаза
и
пожалел
о
своей
неосторожности. Легкая улыбка тронула его губы.
—
Нет, госпожа, это не была схватка из-за
женщины.
—
Об этом я и не думала.
128
Он повернулся всем телом, чтобы лучше видеть ее, но
она заставила его вновь сесть прямо.
—
Сидите тихо, я уже кончаю. Я не стану пока
докучать вам вопросами. — Она закрепила последнюю
повязку. — Теперь все.
Эндрю тут же встал и поспешил уйти от ее ласковых
рук и нежного аромата ее духов... а заодно от этих
невинно вопросительных глаз, проникающих в глубины
его души. Первым делом он нашел чистую рубашку и,
надевая ее, натужно ровным голосом сказал:
—
Я чрезвычайно признателен вам за вашу
милосердную помощь, леди Энн, но, если вас обнаружат
среди ночи в комнате слуги, это не пойдет на пользу
вашей репутации.
—
В комнате слуги! — повторила она. Отойдя на
несколько шагов, она резко повернула голову. —
Хотела бы я знать, достойно ли вас это помещение.
—
Не понимаю, мисс Энн. Я...
—
Не надо, Эндрю!.. Достаточно! Хватит мне
лгать!
Голос у нее стал серьезным. Неужели он вел себя
настолько
неуклюже,
что
позволил
зародиться
сомнениям в ее душе?
—
Лгать? О чем?
—
Эндрю... При каких обстоятельствах вы
получили сегодня ночью это ранение?
—
Я уже говорил...
—
Да, я помню все, что вы мне говорили, но ведь
это была неправда, разве не так? А, Эндрю?
—
Есть некоторые вещи... о которых вам было бы
лучше не знать...
129
—
Чтобы
не
получить
с
этим
знанием
неприятностей? — спросила она. — Кого-то это может
очень заинтересовать?
—
Да, — сказал Эндрю неохотно.
—
Кого?
Вопрос был задан тихо, но твердо.
—
Донована Мак-Адама.
Он поймал ее взгляд, пытаясь прочесть мысли
девушки.
—
Но если мне, может статься, придется лгать