16
«Священник» завернул короля в плащ и оставил
мертвое тело, приблизившись к маленькому семейству,
безмолвно стоявшему в отдалении.
—
Он скончался, но успел очистить душу на
исповеди. Мои люди позаботятся о нем, так что можете
идти по своим делам, дети мои.
Те кивнули, глядя, как закутанные в плащи люди
уносят труп.
Когда
замолк
стук
копыт,
глаза
девушки
вопросительно устремились на отца, но тот лишь смог
выдохнуть:
—
Это был никакой не священник... И нужно как
можно скорее сообщить о том, что произошло Доновану
Мак-Адаму.
2
Тело короля спрятали в лесу неподалеку от
Саучиберна. Его убийца поскакал дальше, а его
сообщники под покровом темноты вернулись в лагерь
нового короля — Якова IV. Все трое обязались хранить
молчание о преступлении, ибо сын покойного монарха
надеялся, что отца вот-вот найдут и доставят к нему; он
должен, был, как можно дольше оставаться в неведении.
Смежив веки, Яков лежал в палатке, над которой
развевался королевский флаг. Он спал прямо в одежде,
изможденный и обессиленный, и сон его был сладок.
Рядом, свернувшись калачиком, спал как убитый
молоденький паж.
Шевельнувшись, Яков открыл глаза. Он уснул каких-
нибудь двадцать минут назад, и когда приподнялся,
чтобы сесть, тело и сознание запротестовали против
такого насилия над плотью. Новый король был
17
озадачен, не понимая, что могло пробудить его.
Оглядевшись, он мельком посмотрел на сладко
дремлющего пажа и улыбнулся, пусть поспит еще пару
минут. В эти блаженные мгновения он сможет побыть
наедине с собой и своими мыслями.
Он встал, и любому непосвященному стало бы сейчас
ясно, что перед ним король: он глядел, двигался и вел
себя как человек, рожденный царствовать над другими
людьми. Теперь, ко всему прочему, ему предоставлялась
возможность во всем блеске проявить свою энергию,
силу и государственную мудрость. Он обладал
бесценным даром завоевывать популярность, а
монархия была для него всем — осью, вокруг которой
вращается жизнь целого народа.
Яков обладал крепким, сильным телом и живым,
пытливым умом, но над всем главенствовала его
решимость
править
и
властвовать,
добиваться
исполнения закона и быть королем не только
номинально.
Единственное, что терзало его сознание и мешало
уснуть, — мысль о том, где сейчас отец и что с ним.
Больше всего на свете его страшила мысль, что отец
может погибнуть раньше, чем его отыщут и доставят к
нему. Он не хотел брать грех отцеубийства на свою
душу, а потому разослал по всем направлениям своих
людей с категорическим приказом найти смещенного
монарха и доставить его в лагерь целым и невредимым.
И вновь он попытался вспомнить, что разбудило его
ото сна. Он заметил, что стопка бумаг на столе
разворошена. У кого-то хватило наглости зайти в его
шатер, пока он спал. Король невольно ухмыльнулся.
Либо это отчаянная храбрость, либо отчаянная глупость;
18
определить, что именно имело место, не представлялось
возможным. Странно, ведь в бумагах не содержалось
ровным счетом ничего, о чем незваный гость не мог
узнать, прямо спросив об этом их хозяина. Яков держал
за правило всячески поощрять преданность и верность,
и мало кто не был об этом наслышан. Слабейшие
хватались за это его качество как за спасательный круг,
сильнейшие могли вкушать его благоволение и любовь,
немало гордясь этим. Итак, это был кто-то, кому он
всецело доверял, — никто другой не осмелился бы
войти в королевскую палатку. Придя к такому выводу,
Яков вздохнул и расправил плечи. Под его знаменами
служили и люди, оказавшиеся изменниками, и при их
представлениях о чести они могли предать и его самого,
подвернись для этого благоприятный случай.
Он подошел к столу, взял лежавшие на нем бумаги и,
вернувшись к кровати, решил заново перечитать их.
Подложив под спину несколько подушек, он стал
смотреть бумаги в том порядке, как они лежали. Ему
доставило глубокое удовлетворение сопоставление того,
что он планировал, с тем, чего уже удалось добиться.
Яков вспомнил о самом верном и самом надежнейшем
из своих подданных — Доноване Мак-Адаме. Ему он
поручил самую важную задачу, питая к нему особое