доверие, которое тот не раз оправдал.
Как на ладони он увидел перед собой долины
Шотландии и гористый край, за которым лежала
Англия. Подумал он о Данбаре и Хейлсе, двух городах,
из которых Данбар, укрепленный порт, являлся ключом
ко всей Шотландии. Верное чутье подсказывало ему,
что Патрик Хепберн уже взял эти города, и ему самое
время идти на столицу — Эдинбург. Овладев в
19
кровавой войне этими ключевыми пунктами, далее он
сможет распространить свою власть и на Глазго. Не
сомневался он и в том, что Донован Мак-Адам сумеет в
полной мере оценить ущерб, нанесенный стране
мятежом,
поможет
ему
восстановить
прежнее
благополучие и создаст надежный фундамент для его
царствования.
Нужны были люди вроде Донована, чтобы удержать
под властью короля пограничье. Вне всякого сомнения,
в Англию уже во весь опор неслись всадники с вестью,
что мятежники под предводительством молодого
принца одержали сегодня победу, и теперь Англии,
хочет она или нет, придется иметь дело с человеком,
занявшим трон прочно и надолго. Вместо пугливого и
боязливого союзника Генриху Тюдору придется иметь
дело с владыкой, которого нельзя ни купить, ни запугать
и которому придется отдавать королевские почести.
Яков был отлично сложен и красив: волосы отливали
каштановым цветом, в глазах таились сила и
уверенность.
Неожиданно в палатку короля вошли двое.
Один был рослым, мускулистым человеком с густой
бородой — лорд Дуглас, второй — Джон Флеминг,
человек с глазами, шныряющими по всей комнате: по
столу, по постели, где Яков оставил бумаги, пока
наконец они не остановились на короле.
Молчание пришедших раздражало Якова. Он послал
их на поиски отца сразу же после сражения и теперь с
нетерпением ждал новостей.
— Ну, господа? — Его голос звучал обманчиво тихо.
— Вы отправились несколько часов назад, что же вы
имеете мне сообщить?
20
Лорд Дуглас покачал головой.
— Пока никаких известий, сир.
Флеминг улыбнулся, чтобы привлечь к себе внимание
короля, и негромко добавил:
— Ваш отец бежал, ваша милость. Он, сломя голову,
помчался в поисках укрытия, вероятнее всего, в
направлении границы с Англией, как какой-нибудь
трусливый...
Голос его застыл, а улыбка сошла с губ при виде того,
как окаменело и наполнилось яростью лицо Якова.
Король не мог перенести, чтобы кто-то позволил себе
говорить об его отце в таком тоне. Яков-старший от
природы отличался милосердием, но его сын вовсе не
собирался быть таким же снисходительным.
— Вы дали указание разыскать вашего отца, сир, и мы
приложили все усилия. Его обязательно найдут. Вы
приказали, чтобы он был доставлен живым и
невредимым, и едва ли среди ваших подданных
найдется хоть один, который осмелится нарушить вашу
волю. Мы его отыщем.
— Так, — тихо сказал Яков. — Вы перекрыли все
дороги, по которым можно ускользнуть?
— Да, ваша милость.
Король ничего не ответил: его обуревали самые
противоречивые чувства. Он был до предела уязвлен,
вскользь высказанным, упреком отцу в трусости и
малодушии, но сейчас его пьянило ощущение победы.
Действительно, в ожесточенной борьбе он отвоевал у
своего отца престол; теперь перед ним стояла задача не
в пример более трудная — любой ценой удержать
власть. И он понимал, что люди, изменившие отцу, при
случае не погнушаются изменить и сыну! Что ж, он
21
заставит их плясать под свою дудку, преподнесет урок
суровый и решительный. Он будет королем, знающим,
как надо править.
— Патрик и Донован в Эдинбурге, чтобы приготовить
мне королевский замок. Пора вступать в права владения,
господа.
— Мы отправляемся прямо сейчас, сир?
— Да.
— И даже не станем ждать известий о вашем отце?
— Эти известия в любом случае дойдут до меня. Не
вы ли заверяли, что найдете его во что бы то ни стало?
Готовьтесь к отъезду, через час мы выступаем.
Это был приказ короля, и присутствующие не
осмелились выказать колебание или нерешительность;
они
лишь
обменялись
короткими
взглядами,
поклонились и вышли.
Яков вновь остался один. Он так надеялся получить
известия об отце, точнее, одно известие — что тот жив и