их разговорах, стоило Доновану появиться. Если
англичанин домогался Кэтрин, Донован, не колеблясь,
готов был преподнести Эндрю жестокий урок.
Услышав шаги на лестнице, он встал. По ступенькам
медленно спускалась Кэтрин, и Донован невольно
подумал, что женщины красивей ему не приходилось в
жизни видеть.
—
Ты очень красива, Кэтрин.
—
Благодарю... милорд.
Кэтрин произнесла эти слова подчеркнуто любезно;
зная о его новом титуле, она как бы не могла поверить,
что Донован — действительно лорд. Это кольнуло его
227
самолюбие, но он сумел удержаться. Мак-Адаму
пришлось утешить себя мыслью, что на глазах тает срок,
когда она окажется в его власти.
Дождавшись Энн, они неторопливо поскакали к
замку, и всю дорогу Энн ощущала, какая тягостная
напряженность существует между сестрой и ее будущим
мужем. Пытаясь хоть как-то разрядить атмосферу, она с
улыбкой спросила Донована:
—
Вы встречались раньше с Мэгги Драммонд,
лорд Мак-Адам? Что она из себя представляет?
Покосившись на Кэтрин, тот сказал:
—
Она очаровательное создание — милая,
душевная, отзывчивая. Яков отдыхает в ее обществе, как
всякий мужчина в обществе женщины, которая не
напоминает фурию.
Кэтрин вздрогнула, но тут же взяла себя в руки:
—
Но с Яковом все обстоит иначе. Мэгги проще
быть нежной и ласковой: она его любовница, а это все
лучше, чем быть невестой против воли. У нее был
выбор.
—
Если бы вам предоставили выбор: быть моей
женой или стать моей любовницей, что бы вы,
интересно, выбрали?
— Ни то, ни другое, — холодно отрезала Кэтрин. —
Не сомневаюсь, вы имели много любовниц в прошлом и,
без сомнения, будете иметь их еще больше после
свадьбы. В конце концов, клятвы нужны лишь для того,
чтобы заполучить чужие земли и высокий титул, не так
ли?
Но спор их прекратился: перед ними возникли ворота
замка, где им объявили, что ужин состоится в
небольшом
зале,
располагающем
к
уюту
и
228
доверительности. Их повели по коридору; Донован
предложил руку, и Кэтрин, поколебавшись, оперлась на
нее. Он же ступал, широко улыбаясь, гордый своим
новым титулом и еще больше — красавицей невестой.
Но когда они вошли, улыбка на лице Донована
погасла, а рука словно одеревенела. Кэтрин удивленно
взглянула на него и поразилась: лицо у ее жениха
побледнело, челюсти сжались.
Яков и Донован встретились глазами, и Кэтрин
почувствовала
что-то
необычное.
Какой-то
не
высказанный вслух разговор состоялся между монархом
и его доверенным приближенным. Кэтрин перевела
взгляд на людей, окружавших короля, пытаясь понять
наконец, что происходит. Она заметила, что король в
момент их прихода беседовал с двумя женщинами. Одна
из них явно была пышноволосая Мэгги, о которой
Кэтрин слышала так много, что узнать ее труда не
представляло. Вторая стояла к вошедшим спиной.
Переглянувшись с Донованом, Яков сказал пару слов
Мэгги; та обернулась в сторону гостей, а вместе с ней
повернулась вторая женщина.
Она оказалась поразительно красивой: кожа цвета
слоновой кости, огненные волосы, зеленые глаза и
безупречная фигура.
Кэтрин вновь глянула на Донована и поняла, что эти
двое уже знакомы, и их нынешняя встреча выбила
Донована из седла, как он ни пытался скрыть это.
14
Яков следил за лицом Донована, пока троица вновь
прибывших приближалась. Он сожалел, что не смог
предупредить Донована о присутствии на ужине
229
Дженни, но он узнал об этом перед самым ужином. Как
она очутилась в свите Мэгги, вот вопрос, который
необходимо было выяснить.
—
Ваша милость! — сказал Донован, вместе с
сестрами приблизившись к монарху; его голос чуть
дрожал.
До этого не отводящий от Дженни глаз, он теперь
старательно избегал смотреть в ее сторону.
—
Донован, друг мой, я как раз говорил Мэгги, что
ты сегодня должен привести с собой свою будущую
жену.
Донован понимал, что это как бы заочное
представление его невесты Дженни, но та, казалось,
никак не прореагировала на слова короля: ее
изумрудные глаза изучали Донована.
—
Мэгги, это леди Кэтрин Мак-Леод и ее сестра
Энн.
И Кэтрин, и Энн, несмотря на некоторую робость,