них и на самого себя. Он вовсе не собирался делиться
женой
с
посторонними.
Мак-Адам
вытолкал
непрошеных зрителей за дверь и запер ее на засов. Он
еще раз проверил щеколду, а в ответ на удивленную
улыбку девушки пояснил:
—
Никому из них не стоит доверять. — Донован
шагнул к ней, но остановился: он разглядел, как
264
окаменела Кэтрин, и подумал, что слишком много было
с таким трудом достигнуто в их взаимоотношениях,
чтобы разом все разрушить, — Поскольку в этот вечер
я почти не прикасался к кубку, сударыня, неплохо было
бы немного выпить вина.
У Кэтрин пересохло в горле; негнущимися пальцами
она разлила вино и поднесла ему чашу. Их пальцы
соприкоснулись, и жар его руки вызвал в девушке
дрожь.
—
Свадьба
была
подготовлена
просто
великолепно, Кэтрин. Сомневаюсь, что свадьба короля
окажется пышнее нашей.
—
Благодарю, милорд.
—
И это даже учитывая то, — глаза Донована
лукаво блеснули, — что расходы были тоже
королевскими.
Он с удовольствием заметил, что уголки рта Кэтрин
дернулись, несмотря на все ее усилия остаться
серьезной.
—
Для тебя, разумеется, это не новость; не знаю,
правда, знала ли ты о том, что я в курсе твоих расходов.
Деньги для меня ничего не значат, Кэтрин, и если ты
намеревалась вставить мне в бок маленькую шпильку,
то просчиталась. Мне известно, куда и как потрачен
каждый фунт.
Кэтрин была польщена, раздражена и озадачена сразу.
Донован давал понять, что не стоит ничего делать
тайком, ведь теперь она его жена и играм уже не место.
—
Я рада, что угодила вам, милорд, — ответила
она.
Кэтрин двумя руками сжимала свою чашу перед
собой, словно ища в ней преграду.
265
—
Ты редко мне улыбаешься и стараешься не
называть меня по имени. Тебе это неприятно?
—
Нет, милорд, — сказала Кэтрин тихо.
—
Мне будет стоить еще несколько десятков
фунтов услышать, как ты называешь меня по имени? —
шутливо спросил Донован, и его хрипловатый низкий
голос пробудил в ней волну чувств. — Ну, как меня
зовут?
—
Донован, — ответила она полушепотом.
—
Неужели это так трудно?
Он легко коснулся ее волос, пропустив шелковистую
прядь через пальцы. Словно бы изучая овал ее лица, он
провел рукой по щеке жены, по линии ее подбородка,
скользнул рукой по гибкой, тонкой шее, по
обнаженному плечу. Если бы он пришел как захватчик
или насильник, если бы потребовал с нее то, что она
обязана дать ему по праву, Кэтрин встретила бы его
домогательства во всеоружии. Но Донован сломил ее
оборону предупредительностью и чувственностью.
Странный, внезапный жар охватил тело Кэтрин и
наполнил ее желанием броситься в объятие его сильных
рук.
Если бы хоть одно слово любви с его стороны, хоть
одно признание, что речь идет о большем, чем о
простом расчете, — о, она бы ответила ему нежностью
и теплом! Но он ничего не скажет, потому что суть их
брака основана на холодном расчете. Ей захотелось
закричать, попросить... Нет! Никогда! В ответ она
услышит лишь циничные слова о своей наивности, от
которых станет еще хуже.
Донован вздохнул, не увидев на ее лице выражения
чувственности, которое рассчитывал пробудить. Он
266
отодвинулся от жены, и Кэтрин заметила на его поясе
кинжал в богато украшенных ножнах.
— Это что, новый обычай?
— Просто забыл снять. Я привык, что опасность
подстерегает всюду. Но сегодня вечером, — сказал он
тихо, — в оружии нет надобности.
Донован снял кинжал и вместе с ножнами положил на
стол.
Кэтрин не сводила с мужа глаз, и он увидел, как на
шее у нее пульсирует жилка. Взяв девушку за руку,
Донован ласково привлек ее к себе, поднес ладонь
Кэтрин к губам и нежно поцеловал. Ее сердце словно
пронзило прикосновение его губ; она не могла больше
отвергать его, но мучительная душевная боль ее не
оставляла.
Донован обнял Кэтрин за талию и прижал девушку к
себе. Его страсть разгоралась на глазах, но, к ужасу
Кэтрин, точно такой же огонь возжигался в ней самой, и
погасить его не удавалось.
Донован поцеловал уголки ее губ, и Кэтрин словно
пронзило молнией; он же продолжал ласкать губами