И только люди не хотят понимать, то, -- что они, всего лишь создание этой планеты, и они больше остальных зависят от того что их, окружает.
Люди губят сами себя, и самое страшное, -- они знают это, но как малые дети, спорят с природой и целенаправленно губят свой мир.
Серая мгла собирает свои плоды, и ей трудно противостоять. Сколько у человечества времени, Вселенная не сказала Сомниксу. Эту битву за время и пространство, они скорей всего выиграют.
Но что дальше: на сколько они задержат наступление хаоса, если человек не опомнится.
Или, так и должно быть…?
И это лишь новый виток времени, для сохранения жизни во Вселенной! Как и всё, она, должна периодически обновляться, а Серая мгла, словно мочалка, -- стирает с тел, миров, грязь и шелуху, являясь лишь ассенизатором, перед возникновением новой жизни.
За то время, что Сомникс был представителем Вселенной на этой планете, ему так и не выпал шанс понять мироздание. Он, так и не понял многого, - ему дали столько знаний, сколько было положено человеку, и не крупицей больше.
Ещё немного времени у него оставалось, Сомникс посмотрел на передатчика, --«Нужно попрощаться с ребятами, -- «Ведь они не застанут его, -- уже ни в каком виде,» -- он улыбнулся своим мыслям.
Если в прощании с Сириусом была какая-то грустинка, то подумав об Артуре, Софи и Гари, в его душе появилась детская, шаловливая искорка.
Они скрасили его последние годы.
Видимо Вселенная всё же слышала его мысли, потому что Артур тут же послал позывные.
-- Всё что просил, я сделал. Две вонючки пока устранены, их полиция скрутила, но они встречались с каким-то толстякам, тоже смердел как тухлая рыба.
Не договорив про толстяка, Артур как всегда переключился на женский пол,
-- Вот скажи пожалуйста, -- почему бабы воняют хуже, чем мужики? Такая вроде интеллигентная и одета с иголочки, но уж вонь от неё…, -- мужики и рядом не стояли, они хоть чем-то одним пахнут, толстый тухлой рыбой, тот, что с ней сразу был, -- тухлыми яйцами, а эта..., ну всем подряд, задохнутся можно. Пока у неё под ногами шастал, думал помру.
Сомникс не перебивал, он знал, стоит только не дослушать кота, потом по нескольку раз переспрашивать придётся. Да он, вообще-то был и не против, в последний раз пообщаться с другом.
Сообразив, что наговорил лишнего, Артур ретировался,
-- Ладно, не бери в голову...! Это у меня явное отравление, подыши-ка столько перевёртышами, сам в них превратишься. Короче, этих скрутили и увели, -- дальше, что с ними будет не знаю, но думаю, что надолго закроют. А вот тот толстяк, -- что рыбой воняет, смылся, и куда я не знаю! Хоть и толстый, а шустрый оказался. Ели надо, я конечно найду…, не так и трудно. Как раз у меня одно дельце наклёвывается, -- приятное…,
-- Артур! Сомникс постарался сказать имя друга так, чтобы тот осознал всю важность момента. У него получилось, кот притих.
-- Артур, я хотел попрощаться. Я ухожу…! Пора…! Попрощайся за меня с ребятами, -- двое суток пройдут, и они автоматически получат свои пушистые шкурки назад.
Думаю, Вселенная отметит их работу, когда новый Сомникс будет на месте.
Желая ещё раз пощекотать нервишки коту Сомникс интригующе добавил,
-- Хотя…, -- может шкурки получат и не все…!
До этого момента кот молчал, Сомникс чувствовал, что Артур просто не знал, как реагировать, на то, что, только что узнал. Не в его натуре было унывать, но и не по хохмишь по такому поводу.
Поэтому услышав что-то интересненькое, то что могло оттеснить не приятное, и тяжёлое для переваривания его чувствительной натурой, кот воспрял духом.
-- Как это не все?! Что это значит…!? А меня спросили…, Сомникс погоди не уходи, сначала расскажи, что там должно произойти, и с кем, а потом уже вали…!
Сомникс ожидал нечто подобное, и даже хотел, чтобы Артур был самим собой, когда они будут прощаться. Поэтому услышав -- «вали!» -- он, рассмеялся так, как не смеялся с того времени, когда был молод, и когда вся его жизнь ещё была впереди.
-- Артур…, спасибо тебе конечно за напутствие. Надеюсь, что у вас всё будет хорошо. Но мне и правда пора. Связь держи с Сириусом он скажет, что делать…,
Это было последнее что сказал Сомникс, его время пришло, то что осталось от его тела, задрожало мелкой дрожью, побледнело обретя прозрачность, и сквозь него, словно через стекло, стали беззастенчиво проникать острые лучики света: словно копья, пронзая остатки его плоти, они разрывали её на части и растворяли в воздухе.