Последние дни, бабуля не важно себя чувствовала, даже сегодня с Эриком гулять не пошла, хотя очень любила прогулки по парку, и болтовню с подружками по лавочкам: отговорилась домашними делами и послала его. Он тогда ещё очень удивился, но спорить не стал, решил: пусть отдохнёт, взял Эрика и спокойно ушёл в парк.
А теперь Скорая и у их подъезда!
Он ускорил шаг, сердце гулко стучало в ушах, сын еле поспевал, схватив его под мышку Ник побежал. Он бежал так, будто спасался от погони, бежал, не спуская глаз с машины Скорой и молился, чтобы успеть. Уже подбегая к ней, он услышал, как хлопнула дверь, запыхтел мотор, и тогда он закричал.
-- Подождите…, постойте…! -- подскочив к только что закрытой створке задней двери, Николай остервенело застучал рукой по белому, холодному, дрожащему железу.
-- Откройте…!
Задохнувшись от быстрого бега, он хватал ртом воздух ставшим вязким и не желавшим наполнять его лёгкие. Испуганный Эрик всё ещё висел под мышкой, оперевшись рукой на кузов Скорой, Ник поставил мальчонку на землю и успокаивающе погладил по голове.
За закрытыми дверями машины что-то зашевелилось, она распахнулась и дородного телосложения женщина, явно недовольная непредвиденной задержкой, грубо выдала. -- Что стучите, поезжайте в «Первую городскую,» сегодня она дежурит.
Белый халат мед работника никак не смягчил слова, которыми «выстрелили» ему в лицо. В первую секунду он даже растерялся, но затем схватил рукой створку двери, не давая её закрыть.
-- Погодите…! Пожалуйста, постойте! -- Кто там…?
На лице женщины появилось недоумение, -- Как кто…?! Вы что, не родственник…? Она взялась за створку, в которую как «клещ» вцепился Николай и уже без недовольства, но с явно растущим интересом продолжила.
-- Из 10, бабулька, -- она смотрела на Ника, который осторожно поднимался по ступеньке, -- Соседка нашла и позвонила. А вы, всё же кто…? —видимо её женское любопытство, все же пересилило выработанный годами профессионализм, она шныряла глазами то на него, то на прислонившегося к кузову машины Эрика.
Николай наконец встал на последнюю ступеньку, но дальше продвинутся не мог.
Объёмное тело медсестры, так плотно заслонило вход, что разглядеть происходящее за её спиной в глубине помещения было невозможно. Ник не понимающе посмотрел на женщину, затем рыкнул горлом в явном стремлении отпугнуть соперника и рванул вперёд.
В ярко освещённом салоне, на носилках покрытых белоснежной простынёй, лежало маленькое, сухонькое тело, бабы Лизы. Закрытые глаза ввалились в глазницы, грудь вздымалась тяжёлыми, короткими рывками.
-- Баба, бабуля, что с тобой!? Подскочив к носилкам, Николай оттолкнул человека в белом копошащегося рядом и опустился на колени.
-- Бабуля это я Ник, открой глаза, -- взмолился он, вытирая слёзы, катившиеся по щекам.
Толи от его слов, толи от лекарства, введённого человеком в белом, маленькое тельце вздрогнуло, веки слегка приоткрылись.
-- Отойдите сейчас же…! Вы мне мешаете! Услышал Николай и почувствовал, что кто-то выпихивает его из машины.
-- Люся! Выведите его немедленно, бабка сейчас «кони» отбросит, а он тут под ногами путается.
Грубость, с которой его толкали и отзывались о самом дорогом человеке, больно резанула по сердцу. Не желал сдаваться, он упёрся ногами в дно железного корпуса скорой.
-- Бабуля…! – опять позвал он, взяв хрупкую маленькую ладошку бабы Лизы. Милое, родное лицо которое всегда светилось нежностью и любовью, сейчас напоминало восковую маску.
-- Я здесь я с тобой, -- шептал он, поглаживая по сухой сморщенной коже руки, -- Что же ты нас не дождалась, -- он говорил, говорил, но почти не понимал смысл своих слов, слёзы текли по щекам и падали на ужасную белую простыню, прикрывающей почти детских размеров тело. Одна капля попала на её руку она вздрогнула и пальцы слегка пошевелились.
-- Бабуля! Николай заглянул ей в лицо, -- Бабуля!
Тёмные, впалые глазницы, словно два потухших уголька безжизненно смотрели на него. Он не мог отвести от них глаз, какая-то непонятная надежда витала в воздухе.